Жена моя спала. На нее, спящую, было приятносмотреть – она свернулась клубком, как зверек, и в ее спокойном сне не было иследа той безжизненной неподвижности, которую я замечал у спящего Карла.

Старик тоже спал спокойно, но я чувствовал,что душе его тесно в теле. Тело словно уже не было ему впору. С годами оноизменилось, приобрело новые формы – местами раздалось вширь, утратив прежниелинии, местами обрюзгло, под глазами появились мешки, но душой он остался молодым,стройным, статным и крепким, как в те дни, когда близ Вами преследовал львов. Итеперь, спящий, он представлялся мне таким, каким Мама видела его всегда.М`Кола и во сне оставался обыкновенным пожилым человеком без прошлого и беззагадок. Друпи не спал. Он сидел на корточках и высматривал наших носильщиков.

Мы увидели их издалека. Сначала над высокойтравой показались ящики, потом вереница голов, потом носильщики спустились влощину, и уже только кончик копья кое-где поблескивал на солнце, потом ониподнялись на взгорье, и я увидел приближавшуюся цепочку людей. Они забрали былослишком влево, но Друпи помахал им рукой. Когда они подошли и стали разбиватьлагерь, Старик предупредил их, что шуметь нельзя; мы удобно расположились подтентом и беседовали в ожидании обеда. После обеда пошли на охоту, но вернулисьни с чем. Наутро отправились снова, но не встретили ни одного зверя, вечером –тот же результат. Это были увлекательные, но бесплодные прогулки. Ветер упорнодул с востока, а местность пересекали короткие гряды холмов, подступавшие ксамому лесу, и стоило перевалить через них, как ветер донес бы до животных нашзапах, и они были бы предупреждены об опасности. Заходившее солнце слепилоглаза, а когда оно наконец садилось за холмами на западе, все окутывала густаянепроглядная тень в тот самый час, когда носороги обычно выходят из леса: такимобразом, вся полоса к западу от лагеря бывала по вечерам потеряна для охоты, ав других местах ничего не попадалось. Носильщики, посланные к Карлу, вернулись обратнос мясом – они притащили разрубленные на части пыльные туши газелей иантилоп-гну. Солнце высушило мясо, и носильщики радовались, ползали вокругкостров и поджаривали его на прутьях. Старик недоумевал, куда запропастилисьносороги. С каждым днем они попадались все реже, и мы гадали, в чем дело: то лив полнолуние они пасутся по ночам и возвращаются в лес до рассвета, то липочуяли нас, или услышали шум, или просто они так пугливы и прячутся в глубинелеса. Я строил различные догадки, а Старик критиковал их с присущим емуостроумием, иногда выслушивая их лишь из вежливости, иногда же с интересом –как, например, догадку насчет полнолуния.

Мы легли спать рано, ночью прошел дождь,вернее, не дождь, а короткий ливень с гор, а наутро мы встали до рассвета, перевалиличерез высокую гряду над нашим лагерем, спустились в долину реки и взобрались накрутой противоположный берег, откуда как на ладони видны были холмы и опушкалеса. Над нашими головами пролетело несколько диких гусей, но еще не настолькорассвело, чтобы можно было ясно видеть опушку в бинокль. В разных местах, навершинах трех холмов, сидели наши дозорные, и мы ждали, пока рассеется мгла истанут видны их сигналы.

Вдруг Старик воскликнул: «Поглядите-ка наэтого шельмеца!» – и велел М`Кола подать ружья. М`Кола запрыгал по склону, а мыувидели на другом берегу ручья, прямо против нас, носорога, бежавшего рысью.Вот он ускорил бег и, срезая угол, повернул к воде. Он был бурый, с большимрогом, и в его стремительных, точных движениях не было ничего тяжеловесного. Язадрожал от волнения.

– Он перейдет ручей, – сказалСтарик. – Вот будет отличная мишень!..

М`Кола сунул мне в руки спрингфилд, и я открылзатвор, чтобы убедиться, что винтовка заряжена пулями. Носорог уже скрылся извиду, но путь его легко было угадать по колыханию высокой травы.

– Сколько до него, как по-вашему?

– Каких-нибудь три сотни шагов.

– Вот сейчас я этого подлеца разделаю подорех! Пристально всматриваясь, я усилием воли подавил возбуждение, словнозакрыл какой-то клапан, чтобы прийти в то бесстрастное состояние, котороенеобходимо при стрельбе.

Вот он снова появился, ступил на усеянноегалькой дно неглубокого ручья. Думая только о том, что передо мной вернаядобыча, я прицелился, навел мушку чуть впереди носорога и спустил курок. Яслышал удар пули и видел, как носорог пошатнулся. С оглушительным фырканьем онрванулся вперед, разбрызгивая воду.

Я выстрелил еще раз и поднял небольшойфонтанчик позади него, потом еще, когда он выходил на траву, – видимо,опять мимо.

– Пига, – сказал М`Кола. –Пига!

Друпи был того же мнения.

– Вы попали в него? – осведомилсяСтарик.

– А как же! – ответил я. – Мнекажется, он не уйдет.

Друпи уже бежал за носорогом, а я перезарядилвинтовку и кинулся вслед за ним. Половина обитателей нашего лагеря мчалась похолмам, крича и размахивая руками. Носорог пробежал прямо под ними и пустилсявдоль реки, туда, где лес подступал к самой долине.

Подошли Старик и Мама. Старик держал в рукахсвою двустволку, а М`Кола – мой карабин.

– Друпи найдет след, – сказалСтарик. – М`Кола клянется, что вы ранили носорога.

– Пига! – подтвердил М`Кола.

– Он пыхтел, как паровик, – сказалаМама. – А как он был великолепен, когда бежал!

– Спешил домой с молоком для своихдетишек, – сострил Старик. – Вы уверены, что не промахнулись? Он былчертовски далеко.

– Совершенно уверен. Он ранен насмерть.

– Лучше помалкивайте об этом – вам всеравно не поверят… Глядите!

Друпи увидел капли крови.

Внизу, под нами, Друпи сорвал какую-тотравинку, затем быстро пошел по кровавому следу.

– Пига, – сказал М`Кола. –М`узури!

– Мы пойдем поверху, оттуда будет видно,если Друпи собьется со следа, – сказал Старик. – Поглядите-ка нанего!

Друпи сдернул с головы феску и держал ее вруке.

– Другие предосторожности ему ни кчему, – заметил Старик. – Мы преследуем носорога с тяжелымивинтовками, а у Друпи в руках только его головной убор.

Друпи шел по следу носорога вместе с однимтуземцем, и вдруг оба остановились. Друпи поднял руку.

– Они услышали его, – сказал Старик. –Скорее! Мы поспешили вниз. Друпи пошел нам навстречу и что-то сказал Старику.