Карл начал с импорта зерна и семян для регионов, где сельское хозяйство пришло в упадок. Он призвал города сдавать свои необработанные земли в аренду крестьянам по минимальной арендной плате. Флоридабланка, используя доходы короны от вакантных церковных бенефиций, учредил в Валенсии и Малаге фонды благочестия (montes píos) для предоставления денег крестьянам под низкие проценты. Для борьбы с вырубкой лесов и эрозией почв Карл приказал всем коммунам ежегодно сажать определенное количество деревьев; так появился ежегодный праздник "День древонасаждения", который до сих пор в обоих полушариях является полезным обычаем для нашей молодежи. Он поощрял пренебрежение старыми энтитетами, не поощрял новые и тем самым способствовал дроблению крупных поместий на крестьянские владения. Привилегии овечьей монополии Места были резко сокращены; большие участки земли, ранее отведенные им под пастбища, были открыты для обработки. Иностранные колонисты заселяли малонаселенные районы; так, в районе Сьерра-Морена на юго-западе Испании, до сих пор оставленном разбойниками и дикими зверями, Олавиде создал (1767 f.) сорок четыре деревни и одиннадцать городов из французских и немецких переселенцев; эти поселения прославились своим процветанием. Были прорыты обширные каналы для соединения рек и орошения больших участков ранее засушливых земель. Создана сеть новых дорог, которые на некоторое время стали лучшими в Европе,62 связала деревни и города, ускорив процесс коммуникации, транспортировки и торговли.

Государственная помощь была направлена на развитие промышленности. Чтобы снять клеймо, традиционно приписываемое ручному труду, королевский указ объявил, что ремесленные профессии совместимы с дворянским званием, и что ремесленники отныне могут занимать государственные должности. Были созданы образцовые фабрики: текстильная в Гвадалахаре и Сеговии, шляпная в Сан-Фернандо, шелковая в Талавере, фарфоровая в Буэн-Ретиро, стекольная в Сан-Ильдефонсо, стекольная, столярная и гобеленовая в Мадриде. Королевские эдикты способствовали развитию крупного капиталистического производства, особенно в текстильной промышленности. В 1780 году в Гвадалахаре было восемьсот ткацких станков, на которых работали четыре тысячи ткачей; одна компания в Барселоне управляла шестьюдесятью фабриками с 2 162 хлопкоткацкими станками; в Валенсии было четыре тысячи станков, на которых ткали шелк, и, благодаря своим экспортным возможностям, она вклинилась в шелковую торговлю Лиона. К 1792 году в Барселоне насчитывалось восемьдесят тысяч ткачей, а по производству хлопчатобумажных тканей она уступала только английскому Мидленду.

Севилья и Кадис долгое время пользовались охраняемой государством монополией на торговлю с испанскими владениями в Новом Свете; Карл III отменил эту привилегию и разрешил различным портам торговать с колониями; он также заключил договор с Турцией (1782), который открыл мусульманские гавани для испанских товаров. Результаты были выгодны всем сторонам. Испанская Америка быстро росла в богатстве; при Карле III доходы Испании от Америки выросли на восемьсот процентов; ее экспортная торговля увеличилась в три раза.63

Расширение деятельности правительства требовало увеличения доходов. В какой-то мере они были увеличены за счет государственных монополий на продажу бренди, табака, игральных карт, пороха, свинца, ртути, серы и соли. В начале правления налог с продаж в Каталонии составлял пятнадцать процентов, в Кастилии - четырнадцать. Ховельянос метко описал налоги с продаж: "Они застают свою жертву врасплох... в момент ее рождения, преследуют и пресекают ее по мере обращения, и никогда не теряют ее из виду и не дают ей ускользнуть, вплоть до момента ее потребления".64 При Карле налог с продаж в Каталонии был отменен, а в Кастилии снижен до двух, трех или четырех процентов.65 На доходы был установлен умеренный градуированный налог. Чтобы получить дополнительные средства за счет использования сбережений народа, Франсиско де Кабаррус убедил казначейство выпустить государственные облигации под проценты. Когда их стоимость упала до семидесяти восьми процентов от номинала, он основал (1782) первый национальный банк Испании, Банк Сан-Карлоса, который выкупил облигации по номиналу и восстановил финансовый кредит государства.

Результатом государственной мудрости и предприимчивости стал значительный рост благосостояния всей нации. Больше всего выиграли представители среднего класса, ведь именно их организации перестроили испанскую экономику. В Мадриде 375 предпринимателей составляли пять больших купеческих гильдий - Cinco Gremios Mayores, - которые контролировали большую часть столичной торговли; об их богатстве можно судить по тому, что в 1776 году они ссудили правительству тридцать миллионов реалов.66

Правительство в целом одобряло этот подъем предпринимательского класса как необходимый для освобождения Испании от экономической и политической зависимости от государств с более развитой экономикой. Но и здесь, и там растущий пролетариат не имел особой доли в новом богатстве. Заработная плата выросла, особенно в Каталонии, где зажиточные люди жаловались, что слуг трудно найти и трудно удержать;67 Но в целом цены росли быстрее, чем зарплата, и "рабочие классы" в конце царствования были так же бедны, как и в начале. Англичанин, путешествовавший по Валенсии в 1787 году, отметил контраст между "роскошью... купцов, фабрикантов, церковников, военных или джентльменов, владеющих землей" и "нищетой, убогостью и лохмотьями", которые можно увидеть "на каждой улице".68 Поэтому средний класс приветствовал Люсе - Просвещение, пришедшее из Франции и Англии, - а их служащие, толпившиеся в церквях и целовавшие святыни, утешали себя божественной благодатью и надеждами на рай.

Города расширялись в условиях новой экономики. Крупные морские центры - Барселона, Валенсия, Севилья, Кадис - имели население от 80 000 до 100 000 человек (1800 г.). В Мадриде в 1797 году проживало 167 607 человек, плюс 30 000 иностранцев. Когда на престол взошел Карл III, город имел репутацию самой грязной столицы Европы. В бедных кварталах люди по-прежнему выбрасывали мусор на улицы, полагаясь на ветер или дождь; когда Карл запретил это делать, его стали называть тираном. "Испанцы, - сказал он, - это дети, которые плачут, когда их моют".69 Тем не менее его агенты создали систему сбора мусора и канализации, а для сбора отбросов на удобрение были организованы мусорщики.70 Попытка подавить нищенство провалилась: люди не позволили полиции арестовать нищих, особенно слепых, которые объединились в мощную гильдию.

Год за годом Карл благоустраивал свою столицу. Вода была проведена с гор в семьсот фонтанов, из которых 720 водоносов трудолюбиво доставляли ее в дома города. Улицы освещались масляными фонарями с вечера до полуночи в течение шести месяцев осени и зимы. Большинство улиц были узкими и извилистыми, они шли по старым и извилистым тропинкам и скрывали от летнего солнца; но было проложено несколько прекрасных проспектов, и жители города наслаждались просторными парками и тенистыми набережными. Особенно популярна была Пасео-дель-Прадо, или Луговая аллея, прохладная, с фонтанами и деревьями, излюбленная для любовных свиданий и встреч. Здесь в 1785 году Хуан де Вильянуэва начал строить Музей Прадо. И там почти каждый