свернул карты и, обернувшись, махнул рукой, чтобы Лекс не отставал, а после этого добавил ящеру хода, торопясь оказаться в голове замыкающей когорты. Темп скачки был достаточно высоким и Лекс порадовался, что едет на самочке с ее мягким ходом, а не на песочном монстре, который прыгал под задницей, как заводная игрушка.

Солнце стало припекать колени и бедра, укрытые только тончайшими штанами, голова тоже стала гудеть от жары, повязка на носу не давала вздохнуть. Во рту все пересохло, а зрение опять свернулось до узкого туннеля, в котором было четко видно, а стоило попытаться посмотреть по сторонам, как перед глазами начинало плыть…

- Держу, - Сканд перехватил падающего Лекса и прижал к себе как трепетную деву, а потом сразу рявкнул, - перестань вырываться! Пей! - Сканд сунул в лицо флягу с водой, пролив часть на одежду, - ты такой упрямый! Неужели тяжело было сказать, что устал? А если бы ты упал? Хорошо, что Шу закричал и я успел тебя подхватить! Сиди, не вырывайся, а то свяжу и поедешь как груз!

- Больно, - Лекс вывернулся из рук мужа и попытался пристроить задницу на шее ящера так, чтобы яйца не прищемить, - седло другое, неудобно...

- Ну да, - Сканд виновато растер шею, - это седло на одного, с высокой лукой, чтобы опереться руками при долгой езде. Надо остановиться и велеть переседлать ящеров. Седло на Шу покатое, обычно в таких перевозят раненых, когда двое едут вместе на одном ящере. Я специально взял его в поход, чтобы иметь возможность в любой момент держать тебя при себе.

- Шу и так ревнует тебя к другому ящеру, а если ты с него еще и седло снимешь, то он совсем затоскует.

- Р-р-р, - тихо рявкнул Сканд, но сразу взял себя в руки и стал притормаживать ящера, - вот ведь умеешь ты вить из меня веревки. Не крутись!

Угу, это легче сказать, чем сделать. Лекс упирался руками в костлявую шею ездового ящера, чтобы хоть как-то держаться, потому что упора для ног не было совсем, да и попона была ровно под седло, которое при каждом шаге ящера толкало в поясницу. Кто сидел верхом на раскачивающейся палке, тот понимает. Плотный камзол, который ночью спасал от холода, сейчас нагрелся как печь и по спине явственно стекал ручеек пота, от усталости руки дрожали, а еще… если бы яйца можно было поджать по собственному желанию, то жизнь была бы проще… Лекс тихо шипел и пытался хоть как-то умоститься и удержаться. Благо, Сканд наконец остановил ящера, помог Лексу спуститься и, спрыгнув на землю, внимательно посмотрел в расфокусированные глаза рыжика.

- Придется дождаться паланкина, - Сканд придержал за руку Лекса, которого повело в сторону от жары, - тебе надо попить, - Сканд опять заставил Лекса напиться, а потом вылил остаток воды ему на голову.

Он начал разговаривать с офицерами, чтобы сделать «растяжку». Лекс уже видел такое в тренировочном лагере. Тогда между двух ящеров натягивали полотнище, на котором перевозили раненого.

- Не надо растяжку, - Лекс вцепился в бицепс мужа, - я сяду с тобой, так, как мы убегали. Навстречу, и буду держаться. Все будет хорошо, я ведь не ребенок!

Сканд запрыгнул на Шу и придержал Лекса, которого подсаживали в седло, как инвалида, хотелось поругаться, но только лица помощников расплывались. Оказавшись на спине Шу, Лекс закинул ноги на бедра мужа и обнял его ногами и руками, совсем как Ламиль, а потом положил ему голову на плечо в кожаном доспехе и…

…пришел в себя уже в шатре. Первый, кого он увидел, был несчастный Ламиль. Малыш был бледным и, на удивление, лохматым. Это было так непривычно, что Лекс попытался сесть, чтобы разобраться, что происходит. Со лба сползла мокрая тряпка и перекрыла глаза, рука была тяжелая, как гиря, но Ламиль расцвел на глазах, как цветочек, и радостно заорал куда-то в сторону:

- Он очнулся! Лекс пришел в себя! - а потом положил обе руки на грудь и, закрыв глазки, тихо прошептал, - благодарю, Мать-Саламандра, я исполню обет.

- Что… - каркнул Лекс, с него сняли мокрую тряпку и Ламиль помог ему напиться из пиалы. Лекс похмыкал и опять спросил, - что происходит и что за обет?

- Ты был без сознания два дня, - ласково и как-то по-взрослому улыбнулся Звездуля, - я дал обет богам, что если ты очнешься сегодня, то я буду чтить Саламандру сильнее, чем Мать-Ящерицу. Выучу у монахов, как ей надо служить правильно, и на праздники буду одеваться в красное.

- Надо чтить всех богов, - уперся Лекс, а потом задумался, - хотя, тебе жить в городе брата, а там покровительница именно Саламандра. Хорошо. Она сама просила меня научить тебя танцевать на угольках. Ей нравится, как я танцую, и я научу тебя…

- Нам уже рассказали, как ты танцевал с Саламандрой, - засверкал глазками ребенок, - рассказали, что она точь-в-точь, как ты изобразил ее на витраже в храме! А еще…

- Мы послали за Скандом, Чаречаши и Первосвященником, - полог двери откинулся и показался улыбающийся Дариус, - ты нас всех испугал. Такой глубокий обморок. Ламиль, сокровище наше, может теперь согласишься поесть и переодеться? Прислать слуг?

- Ладно, - милостиво согласился ребенок и поправил лохматые волосы, - но Лекса я буду кормить сам!

- Я, как бы, и сам могу…

Лекс понял, что лежит голый под простыней, и сил у него, как у новорожденного кутенка. Руки были тяжелые, голова чугунная, и казалось, еле-еле держится на шее. Вскоре прибежали слуги, помогли Ламилю обтереть Лекса, потом переодели его в тунику и придержали за спину, пока он мочился в ведро. Было больно и воняло ужасно. Дариус стоял рядом и пояснял, что это все от солнечного удара.

- Ты хоть и из города медноголовых, - Дариус показал пальцем на волосы, виновато улыбнулся и продолжил пояснения, - но солнце и тебя достало. А еще, генерал сказал, что ты там, у дев, не ел толком, и танцы с богами тоже сил забирают. Все помнят, как ты в первый раз танцевал во дворце, а потом лежал в обмороке в доме Пушана, - Лекс только рот открыл, собираясь возразить, и сразу его захлопнул. Ну да, было такое, хотя не так, но нет смысла спорить, у людей выборочная память, а Дариус продолжал, засунув большие пальцы