Джейк наконец-то убирает ногу и пропускает меня вперёд.

– Ты снова сделал это, – говорю я, следуя к барной стойке.

– Что?

– Пропустил меня вперёд.

– Я просто хотел попялиться на твой зад. Ничего не могу с собой поделать, обожаю это платье.

– Ты говоришь так про каждое.

Игриво шлёпнув меня, он улыбается.

– Потому что я просто обожаю твою попку.

– Кажется, я ещё ни разу в жизни не считала часы в обратном порядке.

Мама начинает смеяться. Её мягкий смех заставляет кровь гоняться из одной стороны в другую. Во мне словно самое настоящее цунами, так бывает каждый раз, когда слушаю этот мелодичный звук. Безусловно, мои губы тоже спешат расплыться в улыбке.

– Нет, я серьезно, клянусь всем на свете, – глубоко вздыхаю я. – Это пытки. Я сама себя пытаю, вот что. Самоистязание.

– И как ощущения? – продолжая хихикать, интересуется мама.

– Мне не нравится.

– Сколько осталось?

Я бросаю взгляд на часы и снова фыркаю.

– Двадцать три часа, двадцать две минуты и семнадцать секунд. Уже шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать… А что, если он не вернётся?

Мама начинает смеяться ещё заразительней, от чего мне тоже хочется рассмеяться, но тоска берет своё. Если и начну смеяться, то только на фоне нервного срыва.

– Ри, ты действительно сходишь с ума.

– Да, ты как никогда права. Спешу сообщить, что это не моя вина.

– Ты хочешь возложить всю вину на плечи Джейка?

– Это он улетел, получается, он виноват. Он оставил меня одну.

– Не припоминаю, чтобы раньше ты жаловалась на одиночество. У тебя всё в порядке?

Я заметно напрягаюсь.

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты всегда любила работать в одиночестве. Ты же не выносишь, когда кто-то находится рядом.

– Да, но сейчас я не работаю.

– Разве? А что ты тогда делаешь в офисе?

Я строю недовольную гримасу и смотрю на собственное отражение в окне, за которым солнце начало плавно опускаться вниз.

– Я делаю наброски плана. Хочу устроить Джейку засаду, потому что не могу работать из-за него. Уже можно сказать, что я ополоумела? Мне пора вспомнить, что такое здравый рассудок, потому что я совершенно забылась.

– А ведь действительно, ты совсем выжила из ума, – дразнится мама. – Кто на твоём месте в здравом уме будет думать о работе на работе?

– Разве что круглая идиотка. Мам, тебе ведь лучше?

Веселье испаряется. Воздух словно начинает искриться напряжением, и это вовсе не со стороны мамы. Изменения происходят во мне. Мне так необходимо с ней увидеться, показать, как и где я живу, поболтать за кружкой чая. В конце концов, я хочу пройтись с ней по магазинам, купить ей новое платье. Пусть оно будет самое дорогое и самое красиво, любое, какое она пожелает, но мы будем рука об руку. Я выберу ей целую кучу образов и загоню в примерочную, мы перекусим где-нибудь на красивой террасе у океана. Она даст мне совет или просто будет улыбаться.

С недавних пор я начала понимать, что с Джейком стала более уязвимее. Только благодаря его появлению в моей жизни появилось то самое одиночество, которого не ощущала или, возможно, просто не задумывалась о нём раньше. Я делала всё на автомате. Жила в круговороте рутины и повязла в ней без остатка. Сейчас ко мне вновь возвращается странное ощущение потери или лучше сказать нехватки. Как будто забрали почку, лёгкое, печень, даже вырвали зуб, это чувство отсутствия чего-то необходимого не покидает. И этим необходимым пазлом стал Джейк. Я никогда не задумывалась о том, что буду делать вечером, чем буду завтракать утром, куда поеду на обед, и с недавних пор я превратилась в собачонку, которая у порога ждёт его с тапками в зубах. Наш рабочий график смеётся над нами. Смены Джейка начинаются ближе к вечеру, я же к этому времени завершаю рабочий день. За весь тот период отношений, я даже ни разу не побывала в ресторане, где он работает. Конечно, условно я там уже находилась, но не для того, чтобы поужинать и провести приятный вечер. Тогда он буквально выставил меня за дверь, ясно дав понять, что больше так продолжаться не может. И сейчас я снова та самая собачонка, напоминающая Хатико. Я готова рвануть к аэропорту и прождать его там, чтобы сорваться с места и запрыгнуть на его шею.

Приходиться поёжиться. Вот насколько сильно я увязла в нём.

– Ребекка? Ау?

Ох, черт. Обычно мама называет меня полным именем, когда я ловлю связь с космосом или исследую собственную голову.

– Я тут, – говорю ей. – Ты не могла бы… не знаю… прилететь ко мне?

Чувствую её тёплую улыбку за тысячи миль.

– Да, конечно, если ты этого хочешь.

– Правда? – я едва не валюсь с кресла, когда подскакиваю, а следом бьюсь локтем об угол стола, но даже эта острая боль не увлекает так, как согласие мамы. – Ты прилетишь ко мне?

– Конечно, Ри, что за глупости.

– Тебе не будет плохо? Врач разрешил перелёты? Ты не боишься? Я могу прилететь, и мы вместе сядем на самолёт.

– Ты слишком сильно беспокоишься за такие мелочи.

– Я могу заказать тебе билет прямо сейчас?

Я задаю этот вопрос уже тогда, когда беру мышку в руки и прижимаю мобильник к уху с помощью плеча, потому что пальцы второй руки тут же начинают стучать по клавиатуре в поисках рейса.

– Дай мне минуту, я сейчас скажу, что есть, – не теряя и секунды, продолжаю я.

Мамино размеренное дыхание льётся через динамик, пока я прочесываю все авиакомпании с самым ближайшим рейсом до Лос-Анджелеса. Я выбрала бы эконом класс на самом первом рейсе, но не рассматриваю подобные места. Я хочу знать, что она ощущает себя комфортно и ей уделяют достаточно внимания. Она этого заслуживает. И самое главное – она заслуживает услышать о моей беременности лично от меня, когда мы будем сидеть рядом, а не по телефону или сообщению.

Наконец-то мои поиски венчаются успехом бизнес-класса. Я заплачу сколько угодно за её удобство.

– Есть на сегодня, по вашему времени восемь вечера, в Калифорнии ты будешь через четыре часа. И ещё есть утро. Семь утра.

Я смотрю на часы и понимаю, что сегодня было бы слишком глупо и неразумно с моей стороны вырывать её здесь и сейчас. Папа захочет лично убедиться в её готовности к перелёту по состоянию, а, следовательно, он одобрит утренний рейс.

– Утро? – тут же предлагаю я.

– Да, думаю, это хороший вариант. Я должна сообщить твоему отцу о небольшом путешествии. Ему ещё предстоит это переварить. Я должна пробыть у тебя дольше или меньше недели?