Глядя на яркую точку на экране, я тяжко вздыхаю. Еще сколько-то я смогу за ней наблюдать. Я знаю, где окажется корабль Рокки в любой отдельно взятый момент времени. Эридианец пользуется составленным мной планом полета. Рокки доверяет моим научным знаниям так же, как я доверяю его инженерному таланту. Но через несколько месяцев петроваскоп уже не увидит свет от эридианского корабля. И не потому, что свет потускнеет – петроваскоп крайне чувствительный инструмент. Он перестанет регистрировать излучение, так как наши относительные скорости приведут к красному смещению[187] света от двигателей эридианского корабля. Достигнув моего корабля, длина волны этого излучения уже не будет соответствовать значению Петровой.

И что? Предлагаете мне расписать адское количество релятивистских формул, дабы вычислить нашу относительную скорость в каждый отдельно взятый момент с позиции моей инерциальной системы координат, а затем провести преобразования Лоренца[188], и тогда станет ясно, когда излучение двигателей «Объекта А» выпадет из диапазона петроваскопа? То есть я узнаю, сколько еще смогу провожать глазами моего друга? А не слишком ли это жалостно?

Ну что же, мой ежедневный печальный ритуал окончен. Я выключаю петроваскоп и снова завожу двигатели вращения.

* * *

Пересчитываю тающие запасы нормальной еды. Я «в дороге» уже тридцать два дня. По моим расчетам, через пятьдесят один день мне придется полностью перейти на жидкое питание.

Иду в спальный отсек.

– Компьютер, выдай образец питания для пациента в коме.

Механические руки лезут в специальное хранилище и опускают на мою койку пакет с белым порошком. Я беру в руки пакет. Конечно, там порошок. Зачем добавлять воду в продукты длительного хранения? На «Аве Марии» замкнутая система водоснабжения. Вода поступает в мой организм, затем выводится оттуда разными путями, после чего проходит очистку и используется повторно.

Я приношу пакет в лабораторию и высыпаю немного порошка в мензурку. Добавляю чуть-чуть воды и взбалтываю. Получается молочно-белая смесь. Подношу к носу. Никакого запаха. Делаю маленький глоток. С трудом заставляю себя не выплюнуть. Ощущение, будто во рту аспирин. Отвратительная горечь таблетки. И это «Консоме из горькой пилюли»™ в моем меню на ближайшие несколько лет. Может, кома не так уж и страшна?

Отставляю мензурку в сторону. Я еще успею насладиться этим пойлом, когда придет время. А сейчас пора заняться жуками. Благодаря Рокки у меня есть четыре крохотных биореактора – каждая квазистальная капсула не больше моей ладони. Квазистальная, потому что сделана из какого-то эридианского сплава, который на Земле пока не изобрели. Он гораздо тверже известных нам сплавов, но поддается алмазным резцам.

Мы долго не могли решить, из чего делать мини-капсулы. Первым и самым очевидным вариантом был, конечно, ксенонит. Правда, тут возникала трудность: как наши ученые их откроют? Ни один земной инструмент не справится с ксенонитом. Остается единственный способ – сверхвысокие температуры. Но тогда возникает опасность гибели таумеб внутри.

Тогда я подумал о ксенонитовом контейнере с крышкой, которую можно наглухо прижать, как гермостворку. А на флешке я бы оставил инструкции по безопасному открытию. Рокки категорически отверг мою идею. Даже наглухо задраенная крышка не идеальна. За два года путешествия газовая смесь может потихоньку вытечь наружу, и таумебы задохнутся. Он настаивал, что следует делать цельную, полностью герметичную капсулу. Надеюсь, это удачная мысль.

Итак, мы остановились на эридианской стали. Она прочная, окисляется медленно и обладает огромным сроком службы. А на Земле капсулу разрежут алмазной дисковой пилой. И наверняка изучат состав сплава, чтобы получить такой же. Сплошные плюсы!

Насчет внутреннего устройства капсул Рокки особо не мудрствовал. В них помещена активная колония таумеб, окруженная имитацией венерианской атмосферы. А также очень тонкая, спиральная трубка, заполненная живыми астрофагами. Таумебы могут добраться лишь до наружного слоя, и им придется «прогрызать» себе путь внутрь трубки, общая длина которой составляет порядка 20 метров. Простые опыты доказывают, что с таким устройством небольшая колония таумеб продержится в течение нескольких лет. Что касается отходов – таумебы будут «вариться в собственном соку». Со временем количество метана в капсуле увеличится, а углекислого газа станет меньше, но ничего страшного. Людям капсула кажется крохотной, но для микроорганизмов это огромная пещера.

Жукам я отводил первостепенное значение. Они должны быть готовы к запуску в любое время. Мало ли, вдруг на борту произойдет серьезная авария. Но если поломка некритичная, я не стану их запускать. Чем ближе мы подлетим к Земле, тем выше будут шансы таумеб на выживание.

Помимо установки мини-капсул, надо заправить жуков. Я израсходовал почти половину топлива в зондах, когда приспособил их под двигатели для «Аве Марии». Но на жуков уйдет лишь по 60 кило астрофагов на каждого. Капля в море по сравнению с моим колоссальным запасом импортных, сделанных на Эрид, астрофагов.

Самое сложное – открыть крохотный топливный бак жука. Как и все остальное на корабле, он не предназначался для повторного использования. Это все равно, что пытаться влить новую порцию бутана в одноразовую зажигалку. Она просто не рассчитана на такое. Ее корпус запаян. Мне приходится слегка вдавить крышку бака внутрь и, пользуясь шестимиллиметровой щелью, проникнуть внутрь… Ох, и трудно. Но я справляюсь все лучше.

С «Джоном» и «Полом» я завершил вчера. Сегодня я занимаюсь «Ринго», и если успею, то примусь за «Джорджа». С «Джорджем» будет проще всего. Заправлять его не нужно. Этот зонд я не использовал как двигатель. Мне понадобится лишь уместить в нем капсулу.

Чтобы найти подходящее место для капсулы, тоже пришлось повозиться. Несмотря на свой миниатюрный размер, внутрь зонда она не влезала. Тогда я с помощью эпоксидной смолы приклеил капсулу к днищу жука. А к верхней части припаял небольшой противовес. Внутренний компьютер строго ориентирован на определенное расположение центра тяжести зонда. Поэтому проще добавить противовес, чем заново перепрограммировать всю систему наведения.

И тут перед нами встает проблема массы. Из-за капсулы масса каждого зонда увеличилась на килограмм. Но это некритично. Я помню бесконечные встречи со Стивом Хэтчем, на которых обсуждалась конструкция жуков. Он, конечно, со странностями, но в ракетостроении сечет ого-го! Жуки ориентируются в пространстве по звездам, а при недостатке топлива снизят ускорение до приемлемого.