— Вперед! — Диана бросила фонарик, толкнула Эмму сзади и прицелилась. — Доберись до Ливви! Доберись к остальным!

Смысл был ясен: унеси Кубок и Меч прочь от Омраченных. Эмма уничтожала, с длинным мечом в руке, укрывающим ее двойными дугами рубящих ударов; она видела, как Кэмерон борется с темнокожим, которого она узнала как Дейна Лакспира. Гнилой в одном мире, гнилой в другом, подумала она, когда Кэмерон сбил Дейна с ног.

Тем не менее, из одного из других туннелей пришло еще больше Омраченных. Она услышала крик Джулиана, а затем они поднялись по лестнице, Эмма с ее мечом и Джулиан с его пистолетом. Они вырвались из входа в Город Молчания…

И оказались в центре ужасной картины.

Туман все еще кружился повсюду, белые нити как паутина огромного паука. Но Эмма видела, что ей необходимо было видеть. Десятки мятежников Ливви стояли на коленях в тишине, руки за головой. Позади них стояли длинные ряды Омраченных, вооруженные штыками и автоматами. Тесса все еще опиралась на колонну арки, но теперь ее держал Рафаэль с удивительной заботой.

Ливви стояла на ногах, в центре Омраченных и мятежников. Она стояла на ногах, потому что Джулиан — более высокий, старший, более большой Джулиан с холодной, беспощадной ухмылкой, одетый во все красное — стоял позади нее, обхватив рукой ее горло. Его свободная рука прижимала пистолет к ее виску.

Позади него стоял Себастьян в другом дорогом темном костюме, а рядом с ним, прикрывая с флангов, стояли Джейс и Эш. У Эша не было оружия, но у Джейса был меч, который узнала Эмма: Геосфорос, который в ее мире принадлежал Клэри. Это был красивый меч, перетянутый золотым и обсидиановым кожухом, темно-серебряное лезвие с черными звездами.

Все будто бы замедлилось. Эмма слышала, как сильно стучит дыхание в горле Джулиана; он замер, как если бы превратился в камень.

— Джулиан Блэкторн, — сказал Себастьян, и белый туман, вьющийся вокруг него, был цвета его волос, цвета волос Эша. Два зимних принца. — Ты действительно думал, что меня одурачит твой жалкий спектакль в ночном клубе?

— Аннабель, — сказал Джулиан хриплым голосом, и Эмма поняла, о чем он думал: Аннабель, должно быть, предала их, Аннабель, которая знала, кто они на самом деле.

Себастьян наморщил лоб.

— Что насчет Аннабель?

Эш слегка покачал головой. Это было крошечное движение, незначительное отрицание, но Эмма увидела это, и она была совершенно уверена, что Джулиан тоже увидел. Нет, говорил он. Аннабель не предавала вас.

Но зачем Эшу…?

— Бросай оружие, — сказал Себастьян, и Джулиан послушался, бросая его в туман. Себастьян едва смотрел на Эмму; теперь он обратил свой ленивый, презрительный взгляд в ее сторону. — И ты. Бросай этот дешевый меч.

Эмма бросила длинный меч с лязгом. Разве он не видит Меч Смерти, привязанный к ее спине?

— На твоей коже следы солнца, — сказал Себастьян. — Одно это сказало мне, что ты не из Туле. И благодаря Эшу я знаю историю вашего мира. Я знаю о Портале. Все это время мне было интересно, что если один из вас наткнется на него. Я знал, что ты пойдешь прямо к Орудиям Смерти, чтобы спрятать их от меня. Все, что мне нужно было сделать, это разместить здесь несколько охранников и дождаться доноса. — Он оскалился, как ягуар. — Теперь передайте Орудия Смерти мне, или Джулиан отсюда снесет голову вашей сестре.

Настоящий Джулиан посмотрел на Ливви. Эмма кричала внутри: он не может смотреть, как она умирает снова, и снова, никто не может пережить это дважды. Взгляд Ливви был сосредоточен на ее брате. В ее выражении не было страха.

— Ты не позволишь ей жить, — сказал Джулиан. — Независимо от того, что я сделаю, ты убьешь ее.

Себастьян улыбнулся чуть шире.

— Подожди и увидишь.

— Хорошо, — сказал Джулиан. Его плечи сгорбились. — Я достаю Кубок, — сказал он, держа одну руку на виду, а другой, расстегивая молнию на его куртке. Эмма смотрела на него с тревогой, пока он лез внутрь. — Я собираюсь протянуть его тебе…

Он вытащил руку из его куртки; он держал метательный нож, маленький и острый с красными камнями в рукояти; Эмма едва успела это распознать, прежде чем он бросил его. Он взлетел в воздух, задев щеку Ливви, и глубоко погрузился в глаз Омраченного Джулиана, который держал ее.

Он даже не вскрикнул. Он упал, ударившись о тротуар с глухим стуком, его пистолет выскользнул из открытой руки; Себастьян закричал, но Ливви уже скрылась, нырнув и скатившись в туман.

Эмма вытащила Меч Смерти и набросилась прямо на Себастьяна. Мир взорвался в беспорядке. Себастьян призвал своих Омраченных, и они подбежали, бросив мятежников, чтобы броситься между Эммой и их лидером. Джейс набросился на Эмму, толкая Эша за свою спину, но Джулиан уже был там; он схватил упавший длинный меч, и он тяжело лязгнул против Геосфороса, отбрасывая Джейса назад, от Эммы.

Эмма полоснула ближайшего Омраченного Мечом Смерти. Его тяжесть превратилась в свет в ее руках; он пел, пока она орудовала им, как только Кортана пела в ее руке прежде, и вдруг она вспомнила его имя: Мэллетарх. Омраченный с коротко подстриженными светлыми волосами навел на нее пистолет, пуля со звоном отлетела от лезвия Мэллетарха. Омраченный уставился на нее, и Эмма вонзила Меч Смерти в его грудь, отбросив его назад с такой силой, что он забрал еще одного Омраченного, упавшего вместе с ним.

Она услышала, как кто-то закричал; это была Ливви, прыгающая в драку. Она нырнула, покатилась и выстрелила, убивая Омраченного, который напал на Бэта. Звуки битвы отдавались эхом, как глухой гром, от стен тумана, который сворачивался и скользил вокруг них.

Мэллетарх был серебряным пятном в руке Эммы, отражая лезвия и пули, пока она подбиралась ближе к Себастьяну. Она увидела, как Бэт движется к Эшу со штыком в руке. Эш не двигался; он стоял, наблюдая за хаосом, как зритель в театре.

— Положи руки за спину, — сказал Бэт, и Эш оглянулся нахмурившись, словно он был невоспитанным гостем, прервавшим игру. Бэт поднял штык. — Слушай, парень, тебе лучше…

Эш зафиксировал Бэта твердым зеленым пристальным взглядом.

— Ты не хочешь этого делать, — сказал он.

Бэт замер, сжимая свое оружие. Эш развернулся и ушел прочь — не торопясь, прогуливаясь — и исчез в тумане.

— Бэт! Берегись! — закричала Майя, и Бэт развернулся, чтобы вонзить свой штык в тело наступающего Омраченного воина. И потом раздался вопль. Вой агонии, такой пронзительной и сильной, что пронзил туман.

Женщина в Омраченном снаряжении пролетела через площадь, с волосами, распущенными позади нее, как знамя, сотканное из золота, и бросилась к мертвому телу Джулиана Блэкторна из этого мира.

Эмма знала, что это была она сама; ее версия из Туле, ухватившаяся за тело своего мертвого напарника, рыдая на его груди, ее пальцы царапали его мокрую от крови одежду. Она кричала снова и снова, каждый пронзительный, короткий вопль, как автомобильная сигнализация на пустой улице.