Джулиан посмотрел на ее тело. Ее глаза — все еще синие Блэкторновские — уже начали закатываться.

— Королева Воздуха и Тьмы, — сказал он тихим голосом. — Я никогда не буду таким как Малькольм.

Эмма глубоко вздохнула, когда Джулиан вернул ей Меч Смерти. Затем он разорвал окровавленную тряпку на своем запястье и бросил ее рядом с телом Аннабель. Ее кровь начала впитываться в тряпку, смешиваясь с кровью Ливви.

Прежде чем Эмма смогла говорить, она услышала плачь Эша. Был ли это плачь боли или победы, она не могла сказать. Он был по-прежнему на коленях рядом Джейсом.

Джулиан протянул руку.

— Эш! — прокричал он. — Пойдем с нами! Клянусь, мы позаботимся о тебе!

Эш посмотрел на него долгим взглядом твердых, нечитаемых зеленых глаз. Затем он покачал головой. Его крылья мрачно взмахнули; схватив Джейса, он рванул вверх, оба исчезли в облачном небе.

Джулиан опустил руку, его лицо было обеспокоено, но Ливви уже бежала к нему, ее лицо было белым от горя.

— Джулс! Эмма! Портал!

Эмма обернулась; Портал потускнел еще больше, его свет колебался. Ливви подошла к Джулиану, и он обнял ее, крепко прижимая к себе.

— Мы должны идти, — сказал он. — Портал исчезает — он останется на несколько минут, ведь Аннабель больше нет.

Ливви прижалась лицом к плечу Джулиана и на мгновение обняла его невероятно крепко. Когда она отпустила, лицо ее блестело от слез.

— Иди, — прошептала она.

— Пойдем с нами, — сказал Джулиан.

— Нет, Джулиан. Ты знаешь, я не могу, — сказала Ливви. — У моих людей, наконец, появился шанс. Вы дали нам шанс. Я благодарна, но я не могу позволить Кэмерону умереть за безопасность мира, от которого я хочу убежать.

Эмма боялась, Джулиан будет протестовать. Но он не стал. Возможно, он был более подготовлен к этому, чем она предполагала. Он полез в куртку и вытащил Кубок; он сиял тусклым золотом в свете портала — голубом свете неба с настоящим солнцем.

— Возьми это. — Он вложил его в руки Ливви. — Возможно с ним Нефилимы смогут возродиться здесь.

Ливви обхватила его пальцами.

— Возможно я никогда не буду способна использовать его.

— Но ты сможешь, — сказала Эмма. — Возьми его.

— И позволь мне дать тебе еще кое-что, — сказал Джулиан. Он наклонился и прошептал Ливви на ухо. Ее глаза широко раскрылись.

— Уходите! — Крикнул кто-то; это был Рафаэль, который вместе с Дианой, Бэтом и Майей следил за ними. — Вы, глупые люди, уходите, пока не стало слишком поздно!

Джулиан и Ливви посмотрели друг на друга в последний раз. Когда он отвернулся, Эмме показалось, что она слышит, как его сердце разрывается на части: одна часть всегда будет здесь, в Туле, с Ливви.

— Идите! — снова крикнул Рафаэль; Портал сузился до щели, меньше дверного проема. — И скажите Магнусу и Алеку поменять имя ребенка!

Эмма скользнула рукой в руку Джулиана. Ее другая рука сжала Меч Смерти. Джулиан посмотрел на нее сверху вниз; в солнечном свете портала его глаза были цвета синего моря.

— Увидимся на другой стороне, — прошептал он, и они вместе шагнули в портал.

Худшее и лучшее

Безмолвный Город был пуст, полон отголосков минувших снов и шепота. Факелы в стенах были зажжены, отбрасывая золотой отблеск на шпили костей и мавзолеи из родонита и белого агата.

Эмма неспешно шла среди костей мертвых. Она знала, что должна была бы волноваться и, возможно, даже спешить, но не могла вспомнить почему или что она искала.

Она знала, что на ней были одеты доспехи — боевые доспехи, черные с серебром словно звездное небо. Ее сапоги отдавали гулким эхом по мрамору, будучи единственным звуком в городе. Она прошла через знакомую комнату с высоким, куполообразным потолком. Мрамор всех цветов сливался в узоры, слишком сложные для глаз. На полу были два пересекающихся круга: именно здесь она и Джулиан стали парабатаями.

По ту сторону комнаты находилась Звездная Палата. Параболические звезды мерцали на полу, а Меч Смерти висел над Судейской Стойкой, словно ожидая ее. Она взяла его и обнаружила, что он легче перышка. Она пересекла комнату и вышла на площадь Говорящих Звезд.

— Эмма! Эмма, это я, Кристина. — Ее коснулась холодная рука. Скинув ее, она отвернулась, ощущая в горле жгучую боль.

— Кристина, — прошептала она, ее губы пересохли и потрескались. — Спрячь меч. Пожалуйста, пожалуйста, спрячь его.

Последовал щелчок. Две мраморные плиты плавно раздвигались, раскрывая пол под ней вдоль невидимого шва. Под ними оказалось квадратное отделение с каменной табличкой, на которой была нарисована грубая парабатайская руна. Она не смотрелась ни как прекрасная работа, ни даже красивая, но излучала силу.

Взявшись за рукоять Мэллертаха, Эмма опустила его, направив острие на табличку. Клинок расколол ее, и Эмма отшатнулась назад в облаке пыли и энергии.

Она разорвалась, подумала она. Связь разрывается. Она не испытывала ни радости, ни облегчения. Только страх, в то время как шепчущий голос окликнул ее: — Эмма, Эмма, как ты могла?

Она обернулась и увидела Джема в мантии Безмолвного Брата. Красное пятно медленно растекалось по его груди. Она закричала, когда он упал…

— Эмма, поговори со мной. С тобой все будет хорошо. И с Джулианом тоже все будет в порядке. — Голос Кристины был на грани слез.

Эмма знала, что она находится в кровати, но ей казалось, что ее руки и ноги сковали огромные кандалы. И они были столь тяжелы. Голоса поднимались и опускались вокруг нее: она узнала голоса Марка и Хелен.

— Что с ними случилось? — спросила Хелен. — Они появились через несколько минут после вас, но уже в совершенно другой одежде. Я не понимаю.

— Так же, как и я. — голос Марка прозвучал несчастно. Эмма почувствовала, как его рука коснулась ее волос. — Эмма, где ты была?

Эмма стояла перед серебряным зеркалом. Она смотрела на свое отражение в нем: бледные волосы, кожа, так знакомо покрытая рунами, но ее глаза были тускло-красными, цвета луны в Туле.

Затем она упала, упала сквозь воду. Она увидела огромных чудовищ глубин с акульими плавниками и змеиными зубами, а затем она увидела, как Эш поднимается из-за воды, его черные крылья сверкали золотом и серебром, а монстры в страхе отступали от него…

Она проснулась с хриплым криком, борясь с водорослями, которые тащили ее вниз, глубже в воду… она поняла, что борется с простынями, в которых запуталась во время сна, и откинулась назад, задыхаясь. На ее плечи легли руки, затем они откинули ее волосы назад, а тихий голос звал ее по имени.

— Эмма, — сказала Кристина. — Эмма, все в порядке. Ты спала. — Эмма открыла глаза. Она была в своей комнате в Институте: синие стены, знакомая фреска на стене с изображением летящих ласточек над башнями замка, солнечный свет, льющийся через открытое окно. Она услышала шум моря и музыки, доносившейся с другой комнаты.