– Британская работа?

Карвер кивнул:

– Вон, обшивка медная.

Гаскуан рассеянно покачал головой:

– Да-да, превосходное судно… Надеюсь, оно было застраховано.

– Без страховки ни в каком порту якоря не бросишь, – отозвался Карвер. – Правила едины для всех. Без страховки на берег просто не выпустят. Думал, вы это знаете, если хоть сколько-то в страховании разбираетесь.

Ровный голос Карвера звенел презрением: этого человека, похоже, не заботило, как его слова воспримутся, запомнятся или будут использованы.

– Безусловно, безусловно, – весело отозвался Гаскуан. – Я всего лишь имел в виду, что рад за вас, раз вы не останетесь внакладе.

– Да мне в конечном счете это все в тысячу фунтов встанет, – фыркнул Карвер. – То, на что вы сейчас глазеете, денег стоит, а плачу я из своего кармана.

– А как же Пи-энд-Ай – защита и возмещение? – спросил Гаскуан, помолчав.

– Не знаю такого.

– Ну, расширенное страхование риска чрезвычайных ситуаций, – пояснил Гаскуан.

– Не знаю такого, – повторил Карвер.

– Так вы в ассоциации судовладельцев не состоите?

– Нет.

Гаскуан серьезно кивнул.

– А, – проговорил он. – Получается, за все это ответственность несете вы. – Широким жестом он обвел вытащенный на берег корабельный остов, домкраты, лошадей, буксиры, катки и лебедку.

– Да, – подтвердил Карвер, по-прежнему не выказывая никаких чувств. – За все, что вы видите. И я вынужден платить всем и каждому на гинею больше, чем они заслуживают, только за то, что они тут стоят шнурки завязывают да развязывают и совещаются, совещаются, пока дыхалка не сядет, а я вынь да положь тысячу фунтов.

– Сочувствую, – вздохнул Гаскуан. – Сигарету хотите?

Карвер уставился на его серебряный портсигар.

– Не, – произнес он спустя мгновение. – Спасибо. Я их не жалую.

Гаскуан глубоко затянулся сам и постоял немного, размышляя.

– Вы явно нацелились мне что-то впарить, – повторил Карвер.

– Уж не сигарету ли? – рассмеялся Гаскуан. – Так я ее совершенно бесплатно предлагал.

– Сдается мне, если отказаться, так оно и вовсе ничего не стоит, – отозвался Карвер, и Гаскуан снова не сдержал смеха.

– Послушайте, а как давно вы купили этот корабль? – полюбопытствовал он.

– Больно много вы вопросов задаете, – нахмурился Карвер. – А вам-то что за дело?

– Да пожалуй, оно и впрямь не важно, – промолвил Гаскуан. – Вот если бы вы приобрели его меньше года назад… Ладно, пустое.

Но Карвер уже заинтересовался. Обернулся к собеседнику и наконец вымолвил:

– Я владею кораблем десять месяцев. С мая.

– Ах, вот как! – откликнулся Гаскуан. – Что ж, это очень любопытно. Это может сработать в вашу пользу, знаете ли.

– Как же?

Гаскуан ответил не сразу. Вместо того он сощурился и изобразил напряженную работу мысли.

– А тот, кто вам продал корабль, – он передал вам традиционную страховку? Иначе говоря, вы получили уже существующий страховой полис или оформляли страхование сами?

– Никакого страхования я не оформлял, – буркнул Карвер.

– А ваш продавец – профессиональный судовладелец? У него были еще корабли, помимо «Доброго пути»?

– Да была парочка, – признал Карвер. – Клиперы. Внаем сдавались.

– Не пароходы?

– Парусники, – уточнил Карвер. – А что?

– И откуда, говорите, вы шли, когда сели на мель?

– Из Данидина. Так вы мне скажете или нет, к чему все эти расспросы?

– Всего-навсего из Данидина, – покивал Гаскуан. – Да. А теперь, если вы в самый последний раз простите мне мою настырность, я бы полюбопытствовал насчет обстоятельств крушения. Надеюсь, судно затонуло не по чьей-нибудь халатности или что-то в этом роде?

Карвер покачал головой.

– Был отлив, но мы находились достаточно далеко от берега, – принялся рассказывать он. – Я потравил цепь до шестидесяти пяти футов, она легла на грунт, тогда я отдал два якоря и стравил цепь еще на двадцать футов. Решил, отстоюсь на рейде до утра; не успел оглянуться, а мы уж бортом на мель легли. Дождь шел, луну затянуло тучами. Ветер сигнальные огни позадувал. Тут уж ничего нельзя было поделать. Никакой халатности. Только не у меня под началом.

Для Карвера это была чрезвычайно длинная речь; в заключение он скрестил руки на груди, и лицо его вновь превратилось в каменную маску. Он хмуро зыркнул на Гаскуана.

– Слушайте, и с чего бы такой интерес? – проговорил он. – Выкладывайте-ка начистоту: я скользких дельцов не жалую.

Гаскуан помнил: этот человек убил собственное дитя. Эта мысль, как ни странно, щекотала нервы.

– Мне тут пришло в голову, как вам можно помочь, – небрежно обронил он.

Карвер сердито насупился:

– Кто сказал, что я нуждаюсь в помощи?

– Вы правы, я лезу не в свое дело, – покаялся Гаскуан.

– Однако ж говорите, чего там у вас.

– Ну так вот, – промолвил Гаскуан. – Как я уже упоминал, отец моей покойной жены занимался морским страхованием. Он специализировался на Пи-энд-Ай – защите и возмещении.

– Говорю ж, нет у меня такой страховки.

– Верно, – кивнул Гаскуан, – но велик шанс, что у человека, который продал вам этот корабль, – как бишь его?

– Лодербек, – отвечал Карвер.

Гаскуан умолк, изображая удивление:

– Неужто политик?

– Он самый.

– Алистер Лодербек? Но он же как раз сейчас в Хокитике – баллотируется в парламент от Уэстленда!

– Продолжайте про что начали. Про Пи-энд-Ай.

– Да-да. – Гаскуан покачал головой. – Так вот. Велик шанс, что мистер Лодербек, раз уж он владел несколькими кораблями, состоял в какой-нибудь ассоциации судовладельцев. Велик шанс, что он платил ежегодный взнос во взаимный фонд под названием «Пи-энд-Ай» в качестве дополнительного страхования несколько иного характера, нежели мы с вами понимаем под традиционным страховым покрытием.

– Это для защиты груза, что ли?

– Нет, – покачал головой Гаскуан. – Пи-энд-Ай – это скорее взаимный фонд, в который все судовладельцы платят ежегодный взнос и откуда они затем могут выбирать средства, если однажды понесли ответственность за убытки, с которыми обычные страховщики иметь дело отказываются. Платежи вроде тех, с которыми вы столкнулись сейчас. К примеру, подъем затонувшего судна. Очень может быть, что «Добрый путь» остается по-прежнему защищен, даже если собственник поменялся.