Между тем, у думы была другая, несравненно благороднейшая задача. Как это ни странно, а именно кадету Маклакову пришла в голову верная мысль. Он напомнил, что расследование по убиению царевича Дмитрия надлежало производить не в Угличе… Точно также, не приведет к цели и следствие на месте событий 4 апреля, ибо не там их источники. Доказательством служит местное производство по убийству П. А. Столыпина. Серьезность факта и те результаты, которые из него добыты еврейством, достаточно показывают, что изыскания не должны были ограничиваться действиями чинов охраны. Всемирный кагал заслуживает большей проницательности следователей и высшего государственного кругозора. Сообразно с этим, вопрос о мероприятиях Ленского товарищества необходимо рассмотреть во всей его глубине. Ключ же событий, как правильно и заявил лорд Гаррисон, находится даже не в Лондоне, а в Петербурге. Необходимо, во всяком случае, отметить, что здесь еще в начале 1911 года было известно о трех требованиях рабочих, причем два из них были правительством признаны справедливыми, и по настоянию Ленским товариществом удовлетворены. Тогда и надлежало произвести расследование на месте. Если этого не сделали вовремя, то уже никак нельзя было медлить в конце февраля, а особенно в начале марта текущего года, когда из самого содержания телеграммы рабочих явствовало, что дело принимает суровый оборот.

Примеры Франции и Англии убеждают, что без участия правительства и даже без личной энергии премьер-министра, подготовляемые и обострившиеся отношения между хозяевами и рабочими не могут быть ликвидированы благополучно. Заразительность социальных движений категорически требует нейтрализовать их как можно ближе к началу. Эти общие указания современной истории подтверждались в данную минуту тем, что опьянено безнаказанностью своей тирании, Ленское товарищество не шло ни на какие улучшения быта рабочих, а домогалось лишь строгих распоряжений властей и прежде всего – отправки на свои прииски военной силы. Рота пехоты и была прислана из Киренска, но не следовало этим ограничиваться. Беспомощность приисковых рабочих в случае изгнания являлась незаменимым вспомогательным фактором, особенно при наличности войска. Возник, значит, момент, когда доброжелательное посредничество органов государственного управления должно было повести к успокоению. Нельзя поэтому не пожалеть, что на это не было обращено внимания и что, наоборот, центральная администрация товарищества продолжала пользоваться доверием. А между тем, она не сумела этого оцепить. Страсти же разгорались. Кризис наступал и не мог не разразиться печально…

Две следующие телеграммы «Нового Времени» рисуют происшедшее с достаточной полнотой. Обосновываясь на фактах, они раскрывают твердую почву для суждений. Все дальнейшее лишь иллюстрирует и разъясняет, ничего, в сущности, не добавляя.

Таким образом, и во избежание бесцельных подробностей, мы этими телеграммами свой материал исчерпываем.

«Иркутск. В настоящее время, здесь имеются следующие официальные сведения о событиях в Бодайбо.

Ввиду затяжного характера стачки, был из Петербурга в конце марта командирован в Иркутск представитель Ленского товарищества Солодилов для выработки условий, на которых рабочие могли бы возобновить работу. После ряда совещаний у местного губернатора, Солодиловым от имени товарищества были сделаны следующие уступки рабочим: 1) заработная плата в поисковых партиях, при разведках, а также в зимние праздники – полуторная; 2) бесплатный проезд до Усть-Кута с содержанием рабочих, прослужившим не менее трех лет; 3) выдача платы ежемесячно при условии заключения контракта на один месяц; 4) бесплатное освещение казарм общего пользования; 5) сменная работа в шахтах; 6) сверхурочные работы по добровольному соглашению; 7) отмена талонов; 8) оплата времени хода на отдельные прииски, как за саму работу; 9) размещение семейных отдельно от холостых; 10) непринуждение к работе женщин; 11) назначение работ по специальностям; 12) выдача квитанций в выработке и 13) присутствие депутата при выдаче припасов.

Отвергнуты были требования: об общем увеличение платы, о 8-часовом рабочем дне, об уплате за забастовку, об увольнении рабочих только летом и с ведома комиссии, о плате больным, кроме увечных, и об увольнении служащих по требованию рабочих.

Эти условия были сообщены Солодиловым по телеграфу управляющему приисками Теппану с приказанием прекратить выдачу припасов продолжающим бастовать и принять меры к выселению их из занимаемых квартир.

Все было объявлено рабочим утром 4 апреля. Между тем, взволнованные произведенным предыдущей ночью арестом лиц, стоявших во главе забастовки, рабочие не пожелали спокойно обсуждать предложенные условия. С другой стороны, категорическое требование товарищества очистить квартиры и прекращение выдачи продуктов внесли еще большее волнение.

Толпа в три тысячи человек с Нижних приисков направилась к народному дому, где предполагала соединиться с толпой в две тысячи человек с Одосеевского прииска. В народном доме находились лица администрации приисков, окружной инженер Тульчинский, прибывшие из Иркутска товарищ прокурора Преображенский и жандармский ротмистр Трещенко, а также воинская команда в 110 нижних чинов с двумя офицерами. Последняя при приближении толпы была выведена из народного дома и выстроена наперерез следованию рабочих.

Ротмистр Трещенко, предвидя неизбежность кровопролития, послал стражника Китова объявить толпе, что если она не остановится или не свернет, то будет открыт огонь. Предвидя, что едва ли рабочие послушаются стражника, окружной инженер Тульчинский сам бросился навстречу толпе, умоляя ее свернуть с дороги. В этот момент она находилась на расстоянии 160 шагов от воинской команды.

Первые ряды готовы были повиноваться Тульчинскому, но задние надавили, и расстояние от команды быстро сократилось до 106 шагов, что вынудило открыть огонь. Тотчас же вся толпа прилегла к земле, а с нею и инженер Тульчинский, который по прекращению огня оказался среди убитых и раненых рабочих».

«Иркутск. Окончательная проверка факта катастрофы в Бодайбо из достоверного источника выясняет, что 4 апреля в 8 час. утра возле конторы прииска Феодосеевского собралась толпа в 2.000 человек, требуя освобождения арестованных, расчета и выдачи продуктов женам и детям. Тотчас же, была вызвана команда войск и рабочих предупредили, что если они не разойдутся, то будут рассеяны воинской силой. В ответ рабочие вытребовали горного инженера Тульчинского, который, без замедления прибыл. По его просьбе войско было уведено. В этот день собрания рабочих происходили на всех приисках. В три часа дня соединенные прииски образовали толпу в 4.000 человек и в четыре часа двинулись на соединение с рабочими прииска Феодосеевского. Начальник полиции ротмистр Трещенко вследствие отказа разойтись вызвал воинскую силу. В этот же именно момент Тульчинский вошел в толпу и просил послушаться. Толпа находилась в расстоянии 160 шагов от военного отряда. После некоторого перерыва Трещенко передал власть начальнику команды, который после трех сигналов на трубе дал в толпу залп из боевых патронов. Толпа тотчас легла на землю, и огонь был прекращен. Придя в себя, рабочие поднялись и с криком «ура» пытались броситься на войска, которые вновь дали три залпа. Все время, до конца смятения, Тульчинский был в толпе. В результате: убитых 107, умерших от ран 74, тяжело раненых 209, между которыми амбулаторных 81; всего жертв 390 человек. Раздражение рабочих было вызвано арестом стачечного комитета тем более несвоевременным, что за последние три дня переговоры возобновились.