Зулейха доила коров, пропускала молоко через сепаратор, а сама пела: в свой последний день она была такая же, как всегда, веселая, беспечная и словно излучала свет.

Утром этого дня мы снова встретились с матерью Мухтара, она набросала план действий…

Сахрат опять посмотрела в окно. Небо синело весною, и каждая веточка трепетала, полная жизненными соками. Я ждала конца рассказа, хотя уже знала, что будет он грустным… Сочувствие к больной куда-то ушло. Я видела, что Сахрат сейчас мучил страх, а не раскаяние.

— Ну и что это за план?

— Я должна была пойти к Зубаиру и сказать, что Зулейха его любит, но скрывает это; сказать, чтобы в сумерках он шел к Верблюжьей скале. Туда же я должна была привести и Зулейху. Остальное взяла на себя мать Мухтара. Вечером я повела бедняжку к назначенному месту. Она все твердила о своем любимом. У Верблюжьей скалы мы встретили Зубаира, в руках он держал фиалки. «Ашик! — крикнула ему Зулейха и махнула рукой. Зубаир поспешил нам навстречу. — Кого ждешь? Мы не мешаем?» — смеясь спросила она. «Я просто вышел прогуляться, — ответил он и передал ей фиалки, — что-то с утра не слышно твоих песен». — «Я слова забыла, — все смеялась Зулейха, — но на твоей свадьбе буду петь, пока горло не заболит! А за фиалки спасибо». Она разделила букет пополам, хотела передать мне цветы, но я отвела ее руку: «Держи сама, ты же знаешь, что я к цветам равнодушна!»

Я помнила, что в это время на нас смотрели Мухтар и его мать. О чем мы говорили, им слышно не было, но я старалась подольше задержать Зулейху и Зубаира вместе. Возвращаясь, она, как обычно, неслась как козочка, время от времени поднося букет к моему лицу.

«Утром, Сахрат, у фиалок один запах, вечером — другой. И цвет они меняют: под солнцем, под росою, под луною…» Ночью мы опять побежали на свидание. Мухтара у скалы не было. Впервые он не пришел. «Сахрат, что же случилось?» — все спрашивала бедняжка. Мы вышли на дорогу, через некоторое время услышали шум мотора. Зулейха бросилась навстречу машине. Увидев ее, Мухтар резко затормозил, да с таким скрежетом, что показалось, будто машина врезалась в скалу, и вышел к нам. Я очень хотела подслушать их разговор, подошла с другой стороны. «Что, по мне соскучилась?» — расхохотался Мухтар и злобно пнул скат. «Да», — ответила она робко. «А к скольким парням ты за вечер ходишь?» — «Я? О чем ты говоришь?» — «Змея ты!» — крикнул он, залез в кабину, хлопнул дверцей и уехал, так громыхая и пыля, что я даже закрыла глаза.

«Сахрат, Сахрат…» — позвала меня Зулейха. Я долго не откликалась, потом подошла. «Ты видишь, с ним что-то творится нехорошее. Я боюсь, как бы он не полетел в пропасть!» Она не плакала, сжимала мою руку и напряженно смотрела на дорогу, в ту сторону, куда уехала машина.

«Пойдем домой, Зулейха. Он что-нибудь тебе плохое сказал?» — «Да, он как бешеный был». — «Может, мать хочет его женить?» — «Она давно этого хочет. Нет, тут что-то другое!» Бедная девушка не догадывалась, в чем дело. Я хотела что-нибудь ей сказать, но тут мы увидели мать Зулейхи, которая бежала нам навстречу со стороны фермы.

«Где ты была?! — гневно крикнула она, но, заметив, что дочь не одна, взяла себя в руки. — Я была в ауле Цокода, а потом решила навестить вас на обратном пути». Но по тому, как напряженно она держалась, я поняла, что ее привело сюда совсем другое.

«Возьму дочку, пожалуй, на ночь к себе. Пошли проводим тебя», — обратилась она ко мне. «Мама, случилось что-нибудь?» — спросила Зулейха. «Ничего!» — резко оборвала мать. Они проводили меня, а сами ушли. Зулейха шла неохотно и все время оглядывалась.

Утром я проснулась от страшного шума, все доярки были на ногах и кричали, заглушая друг друга. Громче всех кричала мать Зулейхи: «Где она?! Моя дочь пропала!» Я вскочила, и такая дрожь пошла по телу, что я никак не могла надеть платье. Выйдя во двор, увидела Мухтара, выходившего из машины. Его лицо было искажено, сейчас он действительно напоминал сумасшедшего. Он бросился к матери Зулейхи: «Где ваша дочь?» — «Не знаю! — отчаянно выкрикнула та. — Ночевала дома, в ауле, утром захожу в комнату, а ее нет».

Мухтар вскочил в кабину и вихрем умчался куда-то. Но в неведении мы оставались недолго. Тело Зулейхи нашли в пропасти под скалой Куропаток…

— О аллах! — вырвалось у меня.

— Вот так я и мой дурной язык убили ее, — сказала больная и поднялась со стула.

— А Мухтар?

— После смерти Зулейхи в ауле пошли слухи, будто она ждала ребенка, а он отказывался жениться. Впрочем, экспертизой было доказано, что это не так. Но Мухтара тем не менее долго таскали по следователям, потому что в кармане Зулейхи была найдена пачка его писем и фотография. Арестовать его не арестовали, но ему пришлось покинуть Дагестан, а вернулся он через восемь лет совсем седой.

— Значит, он так и не женился? — спросила я.

— Когда вернулся, взял женщину с тремя детьми. Мать его тогда уже умерла…

— Скажите, Сахрат, как же вы могли спокойно жить все эти годы?

— Первое время сильно мучилась, даже боялась одна выходить из дома, а потом все забылось… Знаете, полюбила, вышла замуж, родила детей. Как хорошо было!.. А теперь вот эта болезнь… — И она съежилась в комок.

«Да, всегда приходится держать ответ, — подумала я, — судьба посылает возмездие именно тогда, когда человек счастлив. У Сахрат выросли дети, хорошо зарабатывает муж, — словом, достигла всего, о чем мечтала. Казалось бы, живи и радуйся, но сейчас, узнав настоящую цену жизни, ей придется расплатиться за грехи».

— Я боюсь смерти. — Сахрат зарыдала; какие крупные и горестные были ее слезы!

Мы долго молчали. Наконец она подняла на меня опухшие красные глаза.

— Напишите обо мне, — попросила жалобно, — напишите все, что я вам рассказала. Но только ничего не смягчайте, ничего не приукрашивайте, не изменяйте моего имени. Пусть люди знают, что к творящим зло рано или поздно приходит возмездие.

— Я согласна, но с одним условием. — Она посмотрела на меня испуганно. — Вы отдохнете два-три дня, а потом так же, как меня, попросите пригласить к себе Мухтара. Зулейха должна быть чиста перед ним.

Она тяжело откинулась на спинку стула:

— Но как я посмотрю ему в глаза? Он же убьет меня!

— Будьте мужественнее. Если вы действительно раскаиваетесь, то честно расскажете все. Обещаете?