Затем раздался ответ Фэй:

— Дек… замолкни.

Потом он услышал смех Малахии.

И только тогда улыбнулся.

Но лишь слегка.

* * * * *

По дороге в больницу Чейз заставил себя ехать медленнее разрешенной скорости. Он сделал это, чтобы дать себе время совладать со своей яростью.

Он только что покинул полицейский участок. Энид Эглунд было предъявлено обвинение в убийстве и похищении людей, а ее сестра Мэри пробивалась к Кэпу в приемной.

Пока она это делала, Тейт, Тай, Дик, Бабба, Вуд, Макс и Дек, а также половина полицейских Карнэла смотрели на нее с разной степенью отвращения. Чейз был в ярости, с трудом ее контролируя, но все же знал, что эти мужчины были здесь, а не дома со своими женщинами, потому что беспокоились, что им придется помогать ему сдерживать себя.

В конце концов, он ушел, когда Тай прервал истеричные вопли Мэри, женщины с явно небольшой властью, которая считала, что ее у нее гораздо больше, и что Бог на ее стороне, и Тай сделал это со словами:

— Брось это, сучка. Твою е*антуую сестру не поджарят на электрическом стуле, хотя и должны бы, но она заплатит. И твоя тошнотворная болтовня, которой ты до смерти всем надоела, не остановит этого.

Мэри уставилась на него, явно борясь с желанием наброситься, но благоразумно не делая этого, учитывая, что это не произведет никакого эффекта, не говоря уже о том, что Тай был локомотивом ростом шесть футов семь дюймов, и очень немногие осмелились спорить с ним, и среди них было еще меньше женщин. Лекси была одной из немногих знакомых ему женщин, кто противостоял Таю, и делала это регулярно. Это и ее внешность, по мнению Чейза, являлись причинами того, что она согревала постель Тая и вынашивала его ребенка.

Однако в этот момент Чейз решил, что с него достаточно, и буркнул Фрэнку, что уходит.

Затем свалил оттуда.

Выведя детей из леса, они сначала отвезли Ребекку в больницу. Пока ее обследовали, а Дек и Сайлас оставались в приемной (Фэй была с Бекки), он поговорил с Малахией, или, как они выяснили, с Джеремайей, и услышал историю, которую Джеремайя рассказал сбивчивым скрипучим голосом.

Джеремайю с сестрой держала в подвале женщина по имени Энид. Они редко видели дневной свет и только тогда, когда она заставляла их работать в своем саду. Кормила она их мало. Часто и подолгу читала лекции о Боге, Библии и том, что оба они были язычниками по причинам, которые Чейз не понял, потому что Джеремайя был слишком юн, чтобы самому понять это и объяснить. Тем не менее, какими бы ни были эти причины, они делали детей нечестивыми. И она говорила им, что за это их нужно наказывать.

Но Джеремайя был изгнан несколько месяцев назад после того, как Энид, не понятно почему, объявила его еще более нечестивым, чем он уже был, и, следовательно, он не мог находиться рядом с сестрой.

Его изгнали, но он вернулся, чтобы попытаться освободить сестру. Во время каждого возвращения его ловили, избивали, иногда связывали, а затем снова избивали и изгоняли.

Он продолжал возвращаться.

За сестрой.

В последний раз, когда он был полон решимости заполучить ее, потому что знал, что Чейз и Фэй позаботятся о ней так же, как и о нем, все обернулось наихудшим образом — Энид сломала ему руку, а возвращаясь обратно в сарай, он угодил в капкан.

Когда Малахия увидел Энид на городском собрании, а Энид, как предположил Чейз, и была тем человеком, который, как думала Мэри, поддержит ее козни против библиотеки, он увидел в этом возможность освободить сестру и воспользовался этим.

Попутно он объяснил причину своей неадекватной реакции на телевизор, радио и телефоны: не потому что он никогда их не видел раньше, а потому что Энид регулярно читала лекции о том, что эти вещи — дело рук дьявола. Энид неоднократно говорила детям, что эти вещи использовали для распространения сплетен и проповеди греха, не разрешала к ним доступ и страшила детей, что они попадут в ад, если когда-либо воспользуются ими.

Он также поделился тем, что Энид неоднократно повторяла им, что во взрослых мужчинах таится зло. Они были злыми, существовали только для того, чтобы совращать женщин и детей, и их всегда следует избегать. Вот почему он поначалу боялся и шарахался от мужчин.

Кроме того, он сказал им, что Энид назвала его Малахией и отказывалась обращаться к нему по имени Джеремайя. Джеремайя этого не понимал и не мог объяснить, почему Энид дала ему другое имя, и, учитывая нелегкую историю, которой он делился, Чейз не стал настаивать.

Однако Бекки действительно звали Ребекка, но Энид не позволяла ему называть ее по прозвищу, и он делал это только наедине с сестрой. Бекки была слишком маленькой, чтобы понять смену имени брата, и никогда не называла его иначе, как по прозвищу «Майя», из-за чего попадала в неприятности, но, насколько Чейз мог понять из сбивчивого объяснения Джеремайи, за это приходилось расплачиваться мальчику.

Наконец, Джеремайя признался, что ему не девять лет, а одиннадцать. Его рост, вероятно, замедлился из-за недоедания или, возможно, родители у них были невысокого роста. Тем не менее, он солгал не для того, чтобы сбить их с пути. Его сбивчивый рассказ создавал впечатление, что он сказал неправду, чтобы скрыть свое смущение из-за отсутствия образования, о котором он ожидал, что взрослые догадаются, но учитывая его действительный возраст, они и понятия не имели, насколько все плохо.

Другими словами, эта сука была не просто чокнутой. Она была е*нутой на всю голову чокнутой.

Больше рассказывать от него никто не требовал. Джеремайя беспокоился о своей сестре, и той информации, что он им уже предоставил, на данный момент было достаточно.

Чейз доложил, что выяснил, в полицию и не потребовалось много времени, чтобы связать «Энид» с Энид Эглунд, жившей в этом районе, примерно в пяти минутах езды от дома Тейта Джексона.

К тому времени, как подразделения добрались до ее дома, она обнаружила, что Бекки нет, запаниковала, поняла, что ее время на исходе и сбежала. Ее объявили в розыск, и один из парней Мика Шонесси из Гно Бон задержал ее и вернул в Карнэл.

Обследование Бекки показало, что девочка недоедала до такой степени, что ее хрупкое тельце означало, что Чейз недооценил ее возраст. Ей было не пять или шесть, а восемь лет. Ее ноги были в царапинах, но