никогда не отказывала моему мужу в близости. Напротив, нарочно крутилась в наших покоях до поздней ночи, чтобы молодой герцог не обошел ее вниманием. Это позволяло мне избегать совместных ночей с супругом. Спать с Адреем мне было сложно, слишком сильно я его ненавидела.

— Ваша светлость, — вторая горничная вошла в комнату с подносом и поклонилась, — ваш ужин...

— Поставь на стол, — велела я, не поворачивая головы, — и, Марга, принеси крынку горячего взара. Холодно, Адрей захочет согреться. И меда положи побольше.

Марга поклонилась и исчезла из моей спальни. Эту девушку я выбила себе с боем, сразу после возвращения супруга. Третий советник вынужден был согласиться с необходимостью нанять еще одну служанку, поскольку первая предпочитает греть постель его сыну, а не работать.

— Люна, заканчивай с прической. Ты сегодня ужасно медлительна, — сморщила я нос, глядя на отражение пухлых и мягких рук, замелькавших над моей головой в два раза быстрее.

— Да, ваша светлость, — отозвалась она, в два счет заплела косу и уложила ее крендельком, накрыв традиционным абрегорианским чепцом, который очень плотно облегал голову.

С недавних пор я стала ярой поборницей традиционной одежды своей «родины». Этот головной убор бесил Адрея. Он совершенно справедливо считал чепец безобразным и уродливым, но именно поэтому каждую ночь я упорно ложилась в постель, надев на себя этот ужас, чтобы вызвать неприязнь супруга.

Он ненавидел меня точно так же, как я его. Он до сих пор не мог простить, что отец заставил его жениться на безродной девке, и винил меня во всех своих бедах. Кроме того, его бесило, что я не просто выжила после «свадебного путешествия», но за время его отсутствия добилась полнейшего расположения отца. И когда Адрей вернулся, тот категорически запретил сыну поднимать на меня руку.

Возможно, если бы я вела себя как Люна, смотревшая на моего мужа снизу вверх с обожанием и восхищением, несмотря на украшавшие все ее тело синяки, он смирился бы и с такой женой, как я. Но я не дала ему такого шанса.

За стеной послышался грохот, Адрей вернулся в свои покои. Сегодня после торжественного вечера, посвященного какой-то семейной дате, его вызвал к себе отец. И я была уверена, Третий советник снова пенял сыну, что его супруга до сих пор оставалась праздной. Эти разговоры случались каждый месяц, когда оказывалось, что у нас опять ничего не получилось.

Я еле сдержала улыбку. Благодаря снадобьям баронессы Шерши мне удавалось избежать беременности, хотя Адрей, повинуясь воле отца, каждый вечер пил отвар для зачатия. Если бы не Лушка, которого Третий советник считал моим собственным ребенком, меня давно обвинили бы в бесплодии. Но сейчас все шишки доставались Адрею. Мне же оставалось только заламывать руки, пускать слезу и сокрушаться, что у нас ничего не выходит. Баронесса Шерши научила меня некоторым своим трюкам, и я не могла не признать, что несмотря на кажущуюся глупость, они весьма действенны.

Внезапный удар по двери между супружескими покоями, заставил меня вздрогнуть. Люна, прибиравшаяся на моем туалетном столике подпрыгнула и уронила флакон с душистой водой. В воздухе поплыл удушливый аромат розы. Мой муж не любил этот запах, поэтому я, конечно же, стала пользоваться для ароматизации только розовой водой. У меня уже был положительный опыт использования «ароматерапии».

Взбешенный разговором с отцом Адрей появился на пороге моей спальни. Молча подошел к горничной и навис над ней, внимательно разглядывая расплывшуюся от счастья рожицу. Он никогда не стеснялся лапать при мне служанку, отпуская при этом сальные шуточки. Но сейчас, схватив за плечи, шумно вдохнул пахнущий розой воздух, скривился и выругался, обзывая девушку совершенно неприличными словами.

— Открыла окно и пошла вон, дура криворукая! — заорал он на растерявшуюся Люну и, развернув девицу, наградил ее пинком под зад, отправляя в сторону окна.

Люна отлетела шагов на пять, упала на колени и разрыдалась. Но Адрей даже не повернул голову в ее сторону. Он схватил меня за плечо и, резко дернув, заставил встать.

Я спокойно смотрела на его перекошенное злобой лицо. Удивительно, как складывается жизнь, совсем не к месту пришло в голову, а ведь прошло чуть больше трех лет, с тех пор, как я боялась возразить Адрею, позволяя ему издеваться над собой во время нашего путешествия в Беломорье. Сейчас же я чувствовала в себе достаточно сил, чтобы противостоять садисту.

— Ты! — Зарычал он, — ты можешь сколько угодно дурить моего отца, но меня тебе не обмануть! Я знаю, кто ты такая и что ты задумала, гадина... Я знаю! И у тебя ничего не получится! Поняла?! Меня тебе не обмануть!

— Ваша светлость, вы пьяны, — совершенно спокойно сказала я и дернула плечом, избавляясь от захвата. — Я велела принести для нас ужин. Вам нужно поесть. И Марга приготовила для вас горячий взвар с медом. Как вы любите...

— Не заговаривай мне зубы, тварь! — зарычал он и замахнулся, как будто бы собирался ударить меня, но не решился. Однако злость требовала выхода, и он с размаху впечатал кулак в стену, рассекая кожу до крови.

— Ваша светлость, вам надо успокоиться. Марга, налей господину взвар, — я медленно, словно не замечая звериного бешенства в глазах супруга, отошла от зеркала. Ситуация стремительно выходила из-под контроля.

Такие приступы случались у Адрея в последнее время довольно часто. Иногда он вымещал свою злобу на Люне, и она проводила несколько дней в постели, приходя в себя после «любви» молодого господина. Но обычно Адрей, зная свою натуру, уходил в город и возвращался только под утро. Но сегодня так некстати случился разговор с отцом...

Как бы мой муженек не решил во что бы то ни стало исполнить супружеский долг, забеспокоилась я. Нет, этого нельзя было допустить. Только не сегодня. На эту ночь у меня были совсем другие планы. Надо было срочно что-то предпринять. И я решилась... Кажется пора применить на практике еще одно из наставлений баронессы Шерши.

— Люна, встань и открой окно! — приказал я, — живо! Ты разве не слышала, что велел тебе мой супруг?!

Плачущая от боли Люна на четвереньках добралась до окна, и распахнул створки. Легкие шторы тут же взвились в воздух, от ветра, ворвавшегося в комнату. Зима уже вступила в свои права, и мороз мгновенно выстудил мою спальню. Я запахнула тонкий, шелковый халатик. Он совсем не грел.

Люна кое-как поднялась и шагнула было