чурбаки. Увидев Павлика, кольщики отложили топоры и принялись подтрунивать над ним. Егерь при этом частенько упоминал какой-то свинячий полдень, а хозяин жизни вторил ему, сетуя на нежелание молодежи принимать участие в созидательном труде на благо Родины, Отечества и всего прогрессивного человечества в целом. Оттянувшись на первом, они общими усилиями разбудили и второго, а когда Василий получил свою порцию добродушных подначек, вся честная компания села завтракать.

После чая егерь учинил Павлику короткий допрос с пристрастием: он разложил перед ним карту и пытался поконкретнее выяснить место пленения его автомобиля. Тот мялся и путался в показаниях, но с помощью Иваныча все-таки сумел определить приблизительные координаты искомого места силы. Выслушав сбивчивый рассказ про обстоятельства, сопутствующие утрате джипа, егерь деловито покряхтел, сделал пару звонков и отдал команду на сборы. К месту спасательной операции группа выдвинулась на двух машинах: на подготовленном «Лэнд-Крузере» Иваныча, в котором с ним вместе разместился и Василий, и в «Гелендвагене», где привычно соседствовали Павлик и сам хозяин внедорожника.

Дорога заняла около пары часов, а вот сам процесс, мастерски организованный деловитым егерем, – не больше часа. Парочка наемных тракторов из близлежащих деревень в прямом смысле слова за несколько минут извлекла многострадальный «Гелендваген» из топкого плена, а его транспортировка до ближайшей деревни к поджидавшему уже эвакуатору заняла еще от силы минут сорок. Немногословный Иваныч коротко переговорил с типичным московским аллигатором, забрал у его юного спутника ключи от автомобиля и отбыл вместе с эвакуатором. Лишних вопросов егерь не задавал. Если его и интересовало, ради каких таких загадочных целей его гости остаются на ночь в этакой глухомани, он никак не показал своего любопытства.

Подходящее для церемонии место Павлик нашел быстро, и еще пару часов они потратили на заготовку дров и обустройство бивака для ночевки. Павлик и Василий наотрез отказались от помощи хозяина жизни, отправив его бродить по окрестностям. Вернулся Игорь Сергеевич, когда его молодые спутники уже начали даже понемногу переживать за пропавшего члена экспедиции. Типичный московский аллигатор пребывал в состоянии глубокой задумчивости. Впрочем, Павлик уже который раз отмечал, что с приближением вечера тот все мрачнел и мрачнел. Он был молчалив, а на вопрос Павлика о прогулке лишь вскользь обмолвился об огромном количестве звериных троп и многочисленных следах лесных обитателей. Сделав несколько кругов вокруг разложенного посередине поляны костра, Игорь Сергеевич взял свой рюкзачок и начал утепляться, чтобы быть окончательно и полностью готовым к предстоящей ночи.

Василий, который весь день вел себя на редкость прилично и обходился без привычного балагана, уже раскладывал на земле какие-то там ящички и шкатулочки, которые он сосредоточенно извлекал из своего объемного баула. В конце концов его сооружение стало походить на небольшой импровизированный алтарь, а главным его украшением стал извлеченный все из того же баула бубен.

Павлик сидел молча, погруженный внутрь себя и в свои мысли, и остальные последовали его примеру. Некоторое время они просто смотрели на огонь, иногда пестовали его пламя, подкидывая дрова. Тишина кругом стояла неимоверная для городского жителя, и только редкие крики ночных птиц иногда нарушали безмолвие темного леса. Вдруг где-то далеко раздался трубный звук непонятного происхождения.

– Лось, – Игорь Сергеевич удивленно посмотрел в сторону загадочного звука и подбросил сучок в костер. – Рановато, однако…

– Самое время, – голос Василия был похож на карканье старого и сварливого ворона, а сам приятель Павлика не отрываясь, словно завороженный, продолжал смотреть в пламя костра. В огне тем временем что-то громко стрельнуло, полетели кучи искр, а одно из поленьев даже выскочило из аккуратного шалашика горящих дров, словно его отбросила чья-то меткая и коварная рука.

– Почему – самое время? Рано еще для лося, это я вам как охотник со стажем говорю, – Игорь Сергеевич аккуратно вернул выброшенное полено обратно в костер и повернулся туда, откуда донесся непонятный звук.

– Для лося рано, а для него – в самый раз.

– Для кого – для него?

– Для союзника, ясен перец, – Василий задрал лицо к далекому небу, а потом опять абсолютно по-птичьи свесил голову набок, закрыв при этом один глаз, и Игорь Сергеевич снова дернулся на своем креслице, отгоняя наваждение.

– Для какого союзника? Чей союзник-то это?

– Да чей хотите. Если вам нужен, берите себе на здоровье. Мне, к примеру, он сейчас без надобности, так что, если желание есть, – милости просим…

Голова Василия переместилась на другое плечо, и словно по команде погас и его второй глаз, еще миг назад горевший ярким угольком в отблеске костра. И если еще миг назад облик нового знакомого просто немного удивлял своей необычностью, то теперь типичный московский аллигатор и вовсе чувствовал себя не в своей тарелке. Возможно, именно из-за этого его накрыл приступ раздражения, отчего тело тоже неожиданно резко подалось вперед, и он чуть не потерял равновесия.

– Да что, в простоте, что ли, сказать сложно?! Какой там еще союзник? Лось он и есть лось! Ранний только, что странно…

– Кому и лось союзник, – Василий протянул руку к импровизированному алтарю за бубном и принялся тихонько постукивать по нему кончиками пальцев. Игорь Сергеевич раздраженно махнул на него рукой и с кривоватой улыбкой повернулся к Павлику, сосредоточенно созерцавшему огонь.

– Ну что, молодой человек, может, и начинать пора?

– Пора, – тот с тяжким вздохом потянулся к одной из коробочек на алтаре и с полной самоотдачей погрузился в созерцание ее содержимого, что-то бормоча себе под нос, иногда он испытующе поглядывал на притихшего Игоря Сергеевича, а потом жестом пригласил его к себе, продолжая шевелить губами. – Это вам, – на ладонь типичного московского аллигатора перекочевала небольшая горстка странного нечто, похожего на серые скрюченные корешки.

– А это что?

– Это они, Игорь Сергеевич. Те самые волшебные грибы. Именно они самые это и есть.

– И что мне теперь?

– Жрать! – карканье третьего участника экспедиции прозвучало так неожиданно, что Игорь Сергеевич, чертыхнувшись, дернулся, отчего часть волшебного нечто рассыпалась по траве вокруг.

– Осел! Ты какого лешего в процесс встреваешь?! – похоже, разгневался Павлик искренне: даже угрожающе дернулся в сторону приятеля якобы с намерением осуществить рукотворное возмездие за его бесцеремонное поведение. Василий с глухим уханьем опрокинулся на спину вместе со стулом, но уже буквально миг спустя снова принял вертикальное положение и начал вытанцовывать возле костра странные па, отбивая себе бубном не менее загадочный ритм.

– Только без рук, товарищи, только без рук! И без ног! – невероятно визгливым голосом пропел он, а еще через мгновение как ни в чем не бывало запрыгнул на стул, скрючился на нем в позе эмбриона, что-то