Я двинул кулаком ему в зубы, лишив нескольких штук и разбивгубы. Он взвыл, и его натиск на миг ослабел. Я отпихнул его, и Марласкасвалился на пол. Его лицо превратилось в окровавленную, искаженную болью маску.Я отскочил от него, моля Бога, чтобы он больше не встал. В следующее мгновениеон потянулся за ножом и начал подниматься.

Вновь завладев навахой, Марласка ринулся на меня соглушительным воплем. На сей раз он не застал меня врасплох. Схватив с полафонарь, я швырнул его в Марласку. Фонарь угодил ему в лицо, и масло залило емуглаза, губы, шею и грудь. Огонь вспыхнул моментально и через две секунды плащомокутал его тело с ног до головы. Волосы сгорели мгновенно. Глаза, исполненныененависти, смотрели на меня сквозь языки пламени, пожиравшего веки. Я подобралсвою рукопись и выскочил вон. Марласка, не выпуская из рук ножа, попыталсяпреследовать меня за порогом проклятой комнаты, споткнулся и упал ничком накучу старой одежды, тотчас загоревшейся. Огонь перекинулся на сухое деревошкафа и мебель, сваленную в углу. Я выбежал в коридор. Оглянувшись через плечо,я заметил, что Марласка все еще идет следом, вытянув руки, словно надеясьсхватить меня. Я поспешил к двери, но напоследок замешкался и видел, как ДиегоМарласка, охваченный пламенем, в исступлении бьется о стены, занимавшиесяпламенем от его прикосновения. Огонь распространился на книги, разбросанные пополу в галерее, и добрался до занавесок. Языки пламени змеились по потолку,лизали дверные косяки и оконные рамы, проползли по ступеням лестницы в кабинет.Тот проклятый человек рухнул на колени в конце коридора. Тщетные надежды,вскормленные безумием, разбились вдребезги, и его тело, обратившееся в факел изплоти и ненависти, поглотила буря пламени, неукротимо бушевавшая в стенах домас башней. И это последнее, что мне запомнилось. Потом я открыл дверь и сбежалвниз по лестнице.

Соседи стали собираться на мостовой, заметив первыепроблески огня в окнах башни. Я зашагал вниз по улице, удаляясь от дома, и наменя никто не обратил внимания. Вскоре я услышал, как полопались стекла вкабинете, и обернулся. Пожар разбушевался, и пламя уже обволакивало флюгер,имевший форму дракона. Довольно быстро я достиг бульвара Борн, лавируя вовстречном потоке местных жителей, устремившихся к дому. Они шли, задрав голову,завороженно глядя на яркий костер, полыхавший в небе.

25

В тот вечер я в последний раз навестил букинистическую лавку«Семпере и сыновья». На двери висела табличка с надписью «закрыто», однако,подойдя поближе к витрине, я увидел, что в магазинчике еще горит свет. Исабелланаходилась за стойкой одна и сосредоточенно изучала пухлую бухгалтерскую книгу,предвещавшую, судя по выражению лица девушки, что дни старой лавки сочтены. Но,увидев, как Исабелла покусывает карандаш и почесывает кончик носа указательнымпальцем, я исполнился уверенностью, что, пока она там, магазину ничего неугрожает. Ее присутствие спасет это место так же, как спасло меня. Я не хотелпортить такой момент и стоял, любуясь ею, о чем она не подозревала, и улыбалсяпро себя. Вдруг, словно прочитав мои мысли на расстоянии, Исабелла поднялаголову и посмотрела на меня. Я помахал ей рукой и увидел, что помимо воли ееглаза наполняются слезами. Она захлопнула книгу и, обогнув стойку, побежалаоткрывать дверь, глядя на меня так, словно не до конца верила своим глазам.

— Тот человек сказал, что вы бежали и что… мы большевас никогда не увидим.

Вероятно, Грандес успел нанести ей визит.

— Я хочу, чтобы вы знали: я не поверила ни слову изтого, что он мне рассказал, — выпалила Исабелла. — Позвольте, япозову…

— У меня мало времени, Исабелла.

Она удрученно посмотрела на меня.

— Уезжаете, да?

Я кивнул. Исабелла проглотила комок в горле.

— Я же вам говорила, что не люблю прощаний.

— А я тем более. Поэтому я пришел не прощаться. Япришел вернуть кое-какие вещи, которые мне не принадлежат.

Я достал книгу «Шаги с неба» и протянул ей.

— Ей всегда полагалось находиться в шкафу с личнымсобранием сеньора Семпере.

Исабелла взяла ее в руки и, увидев пулю, застрявшую междустраниц, молча уставилась на меня. Тогда я вынул белый конверт с пятнадцатьютысячами песет, которые старик Видаль заплатил за мою смерть, и положил его настойку.

— А это возмещение за книги, которые Семпере дарил мнестолько лет.

Исабелла открыла конверт и пересчитала деньги, совершенноошеломленная.

— Я не уверена, что могу принять их…

— Считай это моим свадебным подарком, преподношу егозаранее.

— А я-то еще надеялась, что вы однажды поведете меня калтарю, хотя бы в качестве посаженого отца.

— И я сделал бы это с превеликим удовольствием.

— Но вы должны уехать.

— Да.

— Навсегда.

— На время.

— А если я поеду с вами?

Я поцеловал ее в лоб и обнял.

— Где бы я ни находился, ты всегда будешь со мной,Исабелла. Всегда.

— Вряд ли я буду скучать.

— Конечно, нет.

— Можно по крайней мере проводить вас на вокзал, илиоткуда там вы едете?

Я слишком долго медлил с ответом, чтобы лишить себяпоследних минут общения с ней.

— Должна же я убедиться, что вы действительно уехали ия навсегда освободилась от вас, — добавила она.

— Договорились.

Мы неспешно прошлись по бульвару Рамбла, Исабелла держаламеня под руку. Поравнявшись с Арк-дель-Театре, мы свернули в темный переулок,пролегавший по кварталам Раваля.

— Исабелла, ты никому не должна рассказывать о том, чтоувидишь сегодня вечером.

— Даже моему Семпере-младшему?

Я вздохнул.

— Да, конечно. Ему можешь рассказать все. От него у наснет секретов.

Открыв врата, Исаак, хранитель, улыбнулся нам ипосторонился, пропуская.

— Мы давно ждали такой чести, — сказал он,почтительно поклонившись Исабелле. — Внутренний голос подсказывает мне,что вы сами захотите стать провожатым, Мартин?

— Если вы не возражаете…

Исаак кивнул и протянул мне руку. Я пожал ее.

— Удачи, — пожелал он.

Хранитель растворился в полумраке, оставив нас с Исабеллойвдвоем. Моя бывшая помощница и новоиспеченная управляющая фирмой «Семпере исыновья» озиралась вокруг со смешанным чувством восторга и страха.

— Что это за место? — спросила она.

Я взял ее за руку, и мы степенно преодолели оставшийся путьдо большого зала, где находился вход в лабиринт.

— Добро пожаловать на Кладбище забытых книг, Исабелла.