– Да! – сипло отозвалась я, поднимаясь и молясь всем богам, чтобы не оказалось, что я что-то сбила в своей почти растаявшей иллюзии.

Судя по тому, каким спокойным взглядом Тишь скользнула по мне, все осталось по-прежнему. Либо ей уже было плевать. Чем ближе ты к цели, тем менее важным оказывается все вокруг. Казалось, Архимастер просто не видит внешний мир. В ее глазу отражался – заранее, будто пророчество, – лик мертвого лесного короля.

Три дюжины мумий отправились к лестнице безмолвными марионетками. Их согбенные спины тянулись к земле. Тяжело, наверное, когда тебя без спроса вырывают из небытия. Тем более – на битву.

После того как они заняли позицию – там, в узкой винтовой шахте, им будет удобно бороться с гвардейцами, – Тишь набросила на лестничный проем пульсирующий рубиновый щит. Даже когда стража перерубит по очереди всех слуг Внемлющей и переберется через гору трупов, гвардейцам будет отнюдь не просто попасть на вожделенный этаж.

Затем Архимастер поправила свой костюм, привычным жестом зачесала короткие волосы вперед, слизнула кровь с рассеченной Полынью руки и, очень прямая, похожая на иголку, направилась к высоким дверям в Зал Совета. Едва она сделала первый шаг, как взвыли сирены сигнальных жемчужин.

Крохотные колдовские индикаторы пусть не сразу, но засекли возвращение бунтовщицы.

«Тревога во дворце! – надрывались они. – Проклятая вернулась! Начинается жатва!» Тишь молча швырнула в них гроздь заклинаний. Сирены осыпались градом и, шариками прыгая по каменному полу этажа, замолчали.

С балкона неожиданно вышел Ходящий. Или, вернее, воспитанник Тишь, одетый в золотой плащ с капюшоном и маской.

– Госпожа Архимастер, вы прибыли! – Вир низко поклонился. – Мы сплели щит вокруг этажа, как вы приказывали.

– Хорошо. Король?

– В Зале. Королева там же.

– Прекрасно.

Вслед за учеником Тишь вышла на балкон. Он был очень длинным, обхватывал дворец с трех сторон – четвертая сторона принадлежала Залу Совета.

Где-то там, далеко внизу под нами, безмятежно дремал на подушке из леса Шолох. Горели разноцветные огоньки в центральных кварталах. Шептались деревья, шуршали реки, далеко разносились запахи цветущих садов и трели неугомонных ночных птиц. Город не знал о том, что происходит на острове-кургане.

Парапеты балкона, густо усаженные виноградом и плющом, сейчас переливались мерцающей сеточкой заклинаний. Выше от них поднимался тонкий и прозрачный, будто лед на осенней луже, колдовской щит. Он, наклонный и непрерывный, доходил до краешка крыши и там соединялся с ней, предохраняя этаж от нападения с улицы – которое наверняка скоро начнется.

Пусть сирены-жемчужины и умолкли почти сразу, дворцовая стража не могла не услышать их пронзительный вой.

Все четверо Виров стояли на балконе через равные промежутки. От их пальцев разбегались молнии, всасывающиеся в щит, питающие его силой. Тишь приложила к куполу свою узкую ладонь, что-то прошептала. Тотчас от Архимастера во все стороны расползлось свечение – не прошло и нескольких секунд, как щит стал ощутимо толще и внушительнее.

Теперь ночное небо за ним выглядело так, будто мы смотрели на него из-под воды. Звезды рябили, надкусанная сбоку луна расплывалась, как от слез. То и дело она скрывалась за вуалью туч, которые плыли по небу потоком, сыпали мелким дождем. Его крохотные капли, падая на купол, даже не скатывались с него, а просто застывали испуганными мурашками.

– Так-то лучше, – сказала Тишь. – Продолжайте держать щит.

И, развернувшись на пятках, она шагнула назад в холл и – к Залу Совета.

Когда Внемлющая обеими руками ухватилась за ручки в виде веток, ее лицо исказила страшная предвкушающая ухмылка.

Она распахнула двери.

* * *

Зал Совета был еще мрачнее, чем холл перед ним.

Дыры в изорванных гобеленах временно закрыли зеркалами в тяжелых рамах – и они, отражаясь друг в друге, множили темную бесконечность. Днем это наверняка выглядело притягательно и таинственно, но сейчас – жутко.

В каждом зеркале было видно их, короля и королеву, привязанных к креслам, со стандартными антимагическими браслетами на запястьях, с кляпами во рту. Ее величество Аутурни рыдала, всхлипы прорывались сквозь тряпку, прекрасные глаза совсем покраснели. У Сайнора на скуле расплылся синяк, венец был сорван, волосы растрепаны.

За монаршьей четой, в центре зала, росло дерево инграсиль. Стоя на подиуме под стеклянным колпаком, оно печально сыпало белыми цветами – будто прощаясь, чувствуя, как неизбежна беда. Зал освещался только фигурными фонарями с живым пламенем, стоящими на полу вокруг инграсиля, и их отражениями в зеркалах. Из-за этого призрачного света, идущего снизу, мы все казались героями страшной сказки: подсвеченные зубы, сверкающие в темноте глаза. Узкие тени колыхались по всему залу, как водоросли.

– Ну здравствуй, мой синеглазый король, – улыбнулась Тишь, подходя к Сайнору и беря его за подбородок.

Он молчал.

– Как твои дела? Соскучился по мне? Потерял дар речи от радости? Или от ужаса? М-м?

Архимастер задумчиво наклонила голову набок.

– Как-то печально разговаривать с собеседником, который не отвечает, – посетовала она и вытащила кляп.

Но король продолжал молчать. Зато Аутурни рядом всхлипнула особенно громко. Тогда Тишь, не поворачиваясь к ней, подчеркнуто покачала указательным пальцем перед лицом королевы:

– Заткнись, милая. Еще один звук – и я не поленюсь отрезать тебе язык.

Ее величество с очевидным трудом подавила рыдание и зажмурилась что было сил.

– Что тебе надо, Тишь? – наконец резко спросил Сайнор.

– А ты как думаешь?

– Тебе не понравится мой ответ.

– Рискни, милый.

– Веревка, – сказал Сайнор. – Тебе давно уже нужна веревка – вокруг шеи, если ты понимаешь, о чем я.

Тишь рассмеялась. Так весело и звонко, что меня пробрало мурашками до самых кончиков пальцев.

Где-то снаружи, с винтовой лестницы, стали доноситься звуки боя. Это гвардейцы пытались пробиться на этаж.

Мы с Кадией переглянулись. С момента перемещения во дворец мы обе отчаянно искали возможность обезвредить Тишь – пока не оказалось слишком поздно.

Логично, что прямое нападение на нее при Вирах и мумиях претендовало на звание худшей идеи на свете. Попытка пробить щиты Архимастера, чтобы позволить гвардии попасть сюда, тоже была очевидно дохлым номером: нам бы просто не хватило сил, ведь щиты рассчитаны на сопротивление Башенным магам, а не двум девицам, одна из которых колдует взаймы, а другая – только по бытовым вопросам. Нас бы сразу убили – и все.

Теперь, в Зале Совета, у Тишь хотя бы не было такого численного перевеса. Все ее соратники, кроме еще одной мумии, остались за закрытыми дверьми: с этим можно работать! Новая сложность заключалась в том, что ни у Кадии, ни у меня не было никакого оружия.