– Господин руководитель защиты и оппоненты, – сказал Харри, – разве не имеет основополагающего значения для оценки данной докторской диссертации тот факт, что она построена на неверной трактовке конкретного случая? Разве не такие факты должны освещаться на защите?

– Господин Холе… – начал декан голосом, полным ярости.

– …прав, – перебил его Столе Эуне с первого ряда. – Уважаемый руководитель защиты, как члену аттестационной комиссии, мне крайне интересно услышать, о чем Холе хочет спросить моего докторанта.

Декан уставился на Эуне. Потом на Харри. И наконец, на Смита. Затем он сел.

– Хорошо, – сказал Харри. – Тогда я хочу спросить докторанта, держал ли он Ленни Хелла заложником в его собственном доме и управлял ли Валентином Йертсеном он, а не Хелл?

По залу прокатился почти беззвучный рокот, после чего наступила такая мертвая тишина, словно весь воздух высосали из помещения.

Смит недоверчиво покачал головой:

– Это шутка, не так ли, Харри? Вы придумали все это в Котельной, чтобы повеселиться на защите, а теперь…

– Я предлагаю вам ответить, Халлстейн.

Возможно, то, что Харри назвал его по имени, заставило Смита понять, что тот говорит серьезно. Во всяком случае, Катрине показалось, что у стоящего там, за кафедрой, Смита, что-то опустилось внутри.

– Харри, – тихо произнес он, – я никогда не бывал в доме Хелла до того воскресенья, когда вы взяли меня туда с собой.

– Да нет, бывали, – возразил Харри. – Конечно, вы позаботились о том, чтобы удалить все следы там, где вы могли оставить отпечатки пальцев или ДНК. Но вы забыли об одном месте. О водопроводной трубе.

– Водопроводная труба? Да ведь мы все оставили свою ДНК на этой чертовой трубе в воскресенье, Харри.

– Но не вы.

– Да, я тоже! Спроси Бьёрна Хольма, вон он сидит!

– Бьёрн Хольм может подтвердить, что ваша ДНК находилась на водопроводной трубе, а не тот факт, что она появилась там в воскресенье. Потому что в воскресенье вы спускались в подвал, когда я был уже там. Вы спустились беззвучно, я не слышал, как вы подошли, помните? Беззвучно, потому что вы не ударились лбом о ту водопроводную трубу. Вы пригнулись. Потому что ваш мозг помнил.

– Это смешно, Харри. Я ударился о ту трубу в воскресенье, просто я при этом не издавал звуков.

– Возможно, потому, что на вас было вот это и оно смягчило удар… – Харри выудил из кармана черную шапку и надел ее на голову. Спереди на шапке находился белый череп, и Катрина прочитала название клуба «Санкт-Паули». – Хотя как же можно оставить ДНК, то есть кровь, кожу или волос, если у вас на лоб натянута шапка?

Халлстейн Смит отчаянно моргал.

– Докторант не отвечает, – сказал Харри. – Тогда позвольте мне ответить за него. Халлстейн Смит ударился о ту водопроводную трубу, когда в первый раз спускался в подвал, но это было очень давно, до того как предполагаемый вампирист начал свое дело.

В наступившей тишине раздавался только тихий кудахтающий смех Халлстейна Смита.

– Прежде чем я что-нибудь скажу, – произнес Смит, – я считаю, мы должны наградить бывшего старшего инспектора Харри Холе аплодисментами за этот фантастический рассказ.

Смит начал аплодировать, и кто-то присоединился к нему, но потом все затихло.

– Но для того чтобы это было больше чем рассказ, необходимо наличие того же, что требуется для диссертации, – сказал Смит. – Доказательств! А их у вас нет, Харри. Все ваши выводы основываются на двух в высшей степени сомнительных предположениях: что очень старые весы в хлеву показывают точный вес человека, простоявшего на них всего секунду. Кстати, могу сообщить, что эти весы имеют обыкновение зависать. И что я из-за шапки не мог оставить свою ДНК в воскресенье на водопроводной трубе. Эту шапку, могу вам сообщить, я снял, когда спускался по лестнице в подвал, и снова надел ее, потому что в подвале было холодно. Моя жена может подтвердить, что, когда я вернулся домой, у меня на лбу была царапина.

Катрина посмотрела на женщину в сшитом на заказ платье землистого цвета, которая пристально смотрела на своего мужа черными глазами на ничего не выражающем лице, словно пребывала в шоке после взрыва гранаты.

– Не так ли, Май?

Рот женщины открылся, а потом снова закрылся. Она медленно кивнула.

– Вот видишь, Харри? – Смит склонил голову набок и посмотрел на Харри с грустным сочувствующим выражением на лице. – Видишь, как просто разрушить твою теорию?

– Хорошо, – сказал Харри. – Я уважаю лояльность вашей жены, но, боюсь, доказательства ДНК неопровержимы. Анализ, проведенный Институтом судебной медицины, подтверждает не только то, что органический материал содержит ваш ДНК-профиль, но и то, что он был оставлен более двух месяцев назад, так что он никак не мог появиться там в воскресенье.

Катрина вздрогнула и посмотрела на Бьёрна. Он взглянул на нее и почти незаметно покачал головой.

– Поэтому, Смит, то, что вы побывали в подвале Хелла однажды осенью, не является предположением. Это факт. И точно так же фактом является то, что вы были обладателем револьвера «ругер», и он находился в вашем кабинете, когда вы стреляли в безоружного Валентина Йертсена. Плюс стилометрический анализ.

Катрина посмотрела на желтую мятую папку, которую Харри вынул из внутреннего кармана пиджака.

– Компьютерная программа, которая сравнивает выбор слов, построение предложений, структуру текста, расстановку знаков препинания для определения автора текста. Именно стилометрия вдохнула жизнь в дискуссию о том, какие тексты были написаны Шекспиром, а какие нет. Программа определяет автора текста с точностью более восьмидесяти процентов. То есть с недостаточной точностью для того, чтобы служить доказательством. Но процент определения того, что текст не принадлежит определенному автору, например Шекспиру, составляет девяносто девять и девять. Наш компьютерный эксперт Торд Грен использовал эту программу для сравнения электронных писем, которые были отправлены Валентину, с тысячей более ранних писем Ленни Хелла другим адресатам. И вывод… – Харри протянул папку Катрине, – что Ленни Хелл не был автором инструкций, которые Валентин Йертсен получал по электронной почте.

Смит уставился на Харри. Прядь волос упала на его потный лоб.

– Мы могли бы обсудить это на предстоящем полицейском допросе, – сказал Харри. – Но это защита. И у вас все еще есть возможность предоставить аттестационной комиссии объяснения, чтобы она не отказала вам в присвоении докторской степени. Разве не так, Эуне?

Столе Эуне прокашлялся.

– Это так. Наука в идеале слепа к морали актуального времени, и это не первая докторская диссертация, написанная с использованием морально сомнительных или напрямую противозаконных методов. Прежде чем аттестационная комиссия сможет одобрить докторскую диссертацию, мы должны знать, управлял ли вообще кто-нибудь Валентином Йертсеном. Если это не так, то, я считаю, диссертация не может быть принята аттестационной комиссией.