Харри шел впереди Смита и чувствовал, как ему в спину упирается дуло револьвера. Черт, черт! Он все детально спланировал со вчерашнего дня, прокручивал различные сценарии, но не сумел предусмотреть того, что произошло.

Харри ногой открыл дверь на улицу, и в лицо ему ударил холодный мартовский воздух. Университетская площадь перед ними была пуста, она купалась в зимнем солнце. Черный лак «вольво-амазона» Бьёрна сверкал.

– Иди!

Харри спустился по лестнице и вышел на площадь. На втором шаге ноги разъехались, и он завалился на бок, не успев сгруппироваться. Боль пронзила руку и спину, когда его плечо коснулось льда.

– Вставай! – прохрипел Смит, схватил наручники за цепь и поднял заложника на ноги.

Харри воспользовался ускорением, которое придал ему Смит. Он знал, что ему едва ли представится лучший шанс. Поднимаясь, он резко ударил головой Смита, который сделал два шага назад и упал. Харри шагнул за ним, чтобы закончить дело, но Смит, лежа на спине, держал обеими руками револьвер, нацеленный на Харри.

– Давай, Харри. Я к этому привык, я лежал так каждую вторую свободную минуту. Так что давай!

Харри смотрел в ствол револьвера. Переносица Смита сломалась, и через порванную кожу была видна белая кость. Тонкая струйка крови стекала по крылу носа.

– Я знаю, что ты думаешь, Харри, – засмеялся Смит. – «Он не смог убить Валентина с расстояния в два с половиной метра». Так что давай. Или открывай машину.

Мозг Харри произвел необходимые вычисления. Он развернулся, медленно открыл дверцу со стороны водительского сиденья и услышал, что Смит поднялся на ноги. Харри сел в машину и не спеша вставил ключ в замок зажигания.

– Я поведу, – сказал Смит. – Двигайся.

Харри сделал, как он велел, и неуклюже перебрался через рычаг переключения скоростей на пассажирское сиденье.

– А теперь переступи через свои наручники.

Харри посмотрел на него.

– Я не хочу, чтобы, в то время как я буду вести машину, у меня на горле оказалась цепь от наручников, – сказал Смит, поднимая револьвер. – Не повезло тебе, если ты прогуливал занятия по йоге. И я вижу, ты стараешься нас задержать. Так что у тебя есть ровно пять секунд. Четыре…

Харри откинулся назад, насколько позволяла крутая спинка сиденья, поднял скованные руки перед собой и согнул колени.

– Три, два…

Харри кое-как удалось просунуть начищенные ботинки через цепь наручников.

Смит сел в машину, наклонился к Харри, перекинул старомодный ремень безопасности через его грудь и пояс, пристегнул его и сильно дернул, так что Харри в буквальном смысле оказался привязанным к спинке сиденья. Смит вынул телефон из кармана пиджака Харри. Он пристегнул свой ремень и повернул ключ, дал большие обороты и дернул за рычаг переключения скоростей. Смит отпустил сцепление и поехал задним ходом по полукруглой траектории. Он опустил стекло и выбросил телефон Харри, а затем и свой собственный.

Они выехали на улицу Карла Йохана, свернули направо, где весь обзор закрывал Королевский дворец. Зеленый свет на перекрестке. Они поехали налево, по площади с круговым движением, опять зеленый свет на перекрестке, мимо Концертного зала. Набережная Акер-Брюгге. Транспорт двигался быстро. Слишком быстро, подумал Харри. Чем дальше они со Смитом смогут уехать, прежде чем Катрина предупредит патрульные машины и полицейский вертолет, тем более обширный район им придется прочесывать и тем больше дорог перекрывать.

Смит посмотрел на фьорд:

– Осло редко бывает красивее, чем в такие дни, да?

Он говорил в нос, звук его голоса сопровождался тонким свистом. Должно быть, дело в сломанном носе.

– Молчаливый попутчик, – сказал Смит. – Да-да, ты ведь сегодня уже наговорился.

Взгляд Харри не отрывался от дороги перед ними. Катрина не могла найти их, запеленговав мобильные телефоны, но, пока Смит держится больших дорог, существовала надежда, что их удастся быстро отыскать. С вертолета автомобиль с полосками ралли на крыше и багажнике будет легко отличить от других.

– Он пришел ко мне, назвался Александром Дрейером и захотел поговорить о «Пинк Флойд» и голосах, которые он слышал, – произнес Смит, покачивая головой. – Но, как ты понял, я хорошо умею читать людей, и я быстро сообразил, что передо мной не обычный индивид, а редкий экстремальный пример психопата. И я использовал то, что он рассказывал о своих сексуальных предпочтениях, чтобы навести справки у своих коллег, которые выступали экспертами в делах о сексуальных преступлениях. Постепенно я понял, с кем имею дело и что за дилемма его мучила. Он жаждал следовать своему охотничьему инстинкту, но один-единственный неверный шаг, смутное подозрение, мелочь, которая привлекла бы внимание полиции к Александру Дрейеру, раскрыла бы его. Ты следишь, Харри? – Смит бросил на него быстрый взгляд. – Чтобы снова выйти на охоту, он должен был удостовериться в том, что он в безопасности. Он был идеальным человеком без альтернатив, на него надо было всего лишь надеть ошейник и открыть клетку, и он съест – и выпьет – все, что ему будет предложено. Но сам я не мог выступить в роли того, кто предлагает ему это задание, мне был нужен фиктивный кукловод, громоотвод, тот, к кому приведут следы в случае, если Валентина поймают и он сознается. Тот, кто рано или поздно будет раскрыт, и местность совпадет с картой и подтвердит положения теории, которую я выдвигаю в своей диссертации об импульсивном, ребячливом, хаотичном вампиристе. Ленни Хелл был отшельником, живущим в удаленном месте, которого никто не навещал. Но однажды к нему совершенно внезапно нагрянул его психолог. Психолог, у которого на голове было нечто напоминающее ястреба и большой красный револьвер в руках. Кря, кря, кря! – Смит громко рассмеялся. – Видел бы ты физиономию Ленни, когда он понял, что его захватили в плен и что он стал моим рабом! Сначала я заставил его перенести архив пациентов, что привез с собой, в кабинет наверху. Потом мы нашли клетку, которую его семья использовала для перевозки свиней, и он отнес ее вниз, в подвал. Наверное, по дороге вниз я и треснулся лбом об эту чертову трубу. Мы положили в клетку матрас, на котором Ленни мог сидеть и лежать, после чего я приковал его наручниками. Там он и находился. Мне, в общем-то, Ленни стал не нужен после того, как я выкачал из него все подробности о женщинах, которых он преследовал, получил копии ключей от их квартир и пароль от компьютера, чтобы я мог посылать сообщения Валентину. Если бы Валентина схватили или он умер бы и полиция вышла бы на Хелла, она должна была найти довольно свежий труп, чтобы временны́е рамки соответствовали ходу дела. Но для того чтобы полиция не вышла на Хелла слишком рано, я должен был позаботиться о железном алиби на момент первого убийства. Я знал, что вы будете проверять его алиби, поскольку он имел телефонный контакт с Элисой Хермансен. И я повел Ленни в местную пиццерию в то время, когда велел Валентину убить Элису Хермансен, и показал его людям. На самом деле я был так сосредоточен на забойном пистолете, который держал под столом наведенным на Ленни, что не заметил орешков в тесте для пиццы, пока не стало слишком поздно. – Еще один раскат смеха. – Так что у него было много свободного времени в клетке, у Ленни. Я не мог не рассмеяться, когда вы обнаружили семя Ленни Хелла на матрасе и сделали вывод, что он там насиловал Марту Руд…