— Зачем? — поинтересовался Мортон де Мария.

— Кто знает, кто разберет, кто может забраться в мозг убийцы? — протараторил свидетель.

— Патологоанатом уже объяснил суду, что первый выстрел наверняка убил Гейл. Как вы считаете, второй был произведен из мести? Убийца ненавидел жертву?

Френсис вскочила на ноги:

— Протестую.

— Принимается.

— Была ли необходимость во втором выстреле?

— Ну, если только ради того, чтобы удостовериться в смерти жертвы. Не знаю. Возможно, это только предположение, но выстрел мог быть произведен по ошибке. Если убийца не слишком хорошо владел оружием, — быстро пробормотал эксперт.

— Прошу вас, помедленнее, — попросила судья.

— Как вы думаете, это может быть работой профессионала?

— Вряд ли, слишком много крови.

Френсис была краткой:

— Может ли человек неплохо обращаться с оружием, но быть при этом неопытным убийцей?

— Разумеется.

— Прошу вас, прочтите последний вопрос обвинителя и ответ свидетеля, — обратилась Френсис к секретарю суда.

Возникла пауза. Секретарь запинаясь прочел.

— Благодарю. Прошу вас, поразмыслите еще раз над своим последним ответом. Вы утверждаете, что убийца был неопытен? Или просто плохо стрелял? Ибо, как вы сами заметили, это далеко не одно и то же.

— М-м-м. Ну, точно не скажу, все это предположения, но, видимо, убийца был неопытен. А что касается стрельбы… — впервые эксперт замялся, — что до стрельбы, я не уверен.

— Стало быть, убийца мог быть весьма опытным стрелком?

— Возможно. Но с такого расстояния любой бы не промахнулся…

— Опытные стрелки делают свои выстрелы только с дальних дистанций?

— Конечно, нет.

— Значит, вы утверждаете, что, несмотря на то что в прошлом этот человек вряд ли часто убивал, он вполне мог оказаться опытным стрелком?

— Ну… вполне вероятно.

— Благодарю вас, — сказала Френсис, — что разъяснили этот вопрос.

Следующим свидетелем оказался хозяин оружейного магазина. Ломакс заходил в этот магазин. Он располагался на торговой улице рядом с магазином косметики, в витринах которого висели плакаты с улыбающимися розовощекими красавицами. Витрины же оружейного магазина были забраны толстыми решетками, а на ночь закрывались металлическими ставнями.

Свидетель волновался. Дружески настроенный де Мария пытался успокоить его, но хозяин магазина все равно был напряжен.

— Мистер Барзила, сколько единиц огнестрельного оружия вы продаете за год?

— Трудно сказать. Действительно трудно. Понимаете, мы обмениваем старое оружие на новые модели. Поэтому мне трудно сказать точно.

— Что ж, тогда скажите нам, сколько примерно единиц вы обменяли за прошлый год?

— Ну, если учитывать обмен. Э-э… — Мистер Барзила почесал свою плешь. — Примерно… ну, примерно пятнадцать штук в день. Стало быть, в год получается четыре-пять тысяч. Около того. Примерно. Не могу сказать точно. Это трудно. Очень сложно.

— Примерная цифра нас устроит. Значит, в год через ваш магазин проходит примерно четыре-пять тысяч единиц огнестрельного оружия. Сколько лет вы занимаетесь этим бизнесом, мистер Барзила?

— Пятнадцать. Чуть больше пятнадцати.

— Если к вам пришел покупатель, что вы советуете ему купить?

Ломакс подумал, что мог бы спокойно пропустить эту часть заседания.

— Ну, мы подбираем оружие исходя из индивидуальных особенностей покупателя.

— Правда? — дружеским тоном поинтересовался де Мария. — Разве такое возможно?

— Да, сэр, разумеется. В этом состоит наша политика. Это похоже на продажу обуви. Или одежды. Всего, что относится к предметам потребления. Мы могли бы и вам подобрать подходящее оружие.

— Значит, если я назову марку оружия, вы способны определить, что за человек мог купить его?

— Ну, я мог бы попытать счастья. Мог бы…

Ломакс ждал вмешательства Френсис.

— Протестую. Ваша честь, обвинитель, похоже, заигрался. Определять, какой револьвер подойдет конкретному покупателю, — это одно. А пытаться определить характер человека, основываясь на том, какое оружие он купил, — совершенно другое.

Де Мария сдаваться не собирался:

— Это не лишено смысла, ваша честь. «Смит-вессон» калибра 36–38 мог приобрести человек с определенным складом характера.

— Ваша честь, это ненаучный подход. Никто из нас не хотел бы, чтобы выводы о наших характерах делались на основе зубной пасты или кофе, которые мы покупаем.

— Ваша честь, возможно, нам бы этого не хотелось, но это так. На подобных исследованиях построена вся потребительская индустрия. К тому же оружие — вещь гораздо более личная, чем зубная паста. Даже более личная, чем духи.

Судья засомневалась.

— Ваша честь… — начала Френсис.

— Постойте, миссис Бауэр. Я разрешаю свидетелю описать возможного покупателя указанного оружия.

— Ну, — заметил Барзила, — дело в том, что подобное оружие мог купить любой. Любой может с ним справиться.

Де Мария помолчал. Он явно рассчитывал на другой ответ.

— Используют ли «смит-вессон» калибра 36–38 профессионалы?

— Протестую.

— Отклоняется. Прошу вас, отвечайте, мистер Барзила.

— Почему нет? В основном не используют, но никто не может им в этом помешать.

— Это ведь очень простое оружие?

— Самое простое. Зарядил, прицелился, выстрелил. Очень просто.

— Скажите, производители оружия рекламируют эту марку каким-либо особенным образом?

— Ну, когда-то они решили, что подобное оружие особенно подходит женщинам, потому что обычно женщины не слишком хорошо умеют обращаться с оружием. Поэтому они выпустили серию 36-го калибра под маркой «Леди Смит». Понимаете? Для леди. Леди Смит.

— Протестую, — быстро сказала Френсис. — Орудие убийства не «смит-вессон» марки «Леди Смит». Эта информация вводит в заблуждение присяжных.

— Но, — возразил де Мария, — мистер Барзила утверждает, что эта модель идентична оружию, которое использовал убийца.

Френсис пристально смотрела на него. Судья медлила.

— Продолжайте, — сказала судья.

Френсис села.

— Вы подтверждаете, — вкрадчиво начал де Мария, — что производители той марки оружия, из которого были убиты жертвы, считают ее пригодной для женщин и потому продают как женское оружие?

— Да.

— Благодарю вас, мистер Барзила, — сказал Мортон де Мария.