— Это верно, — согласился Хегарти.

— Последний год был тяжелым для него?

— Он всегда жил под напряжением, но особенно тяжелым в этом смысле оказался прошлый год.

— Что было тому виной — дом или работа?

— Работа. Дома его всегда ждала любящая и надежная жена.

— Она помогала ему пережить трудные времена?

— Да, это так. Разумеется, и Льюис всегда поддерживал ее.

— Повторите для присяжных, был ли их брак удачным?

— Они были любящей семьей, — повторил Хегарти словно молитву.

Ломакс надеялся, что присяжные не подумают, будто сцена эта отрепетирована заранее.

— Почему прошлый год оказался для Льюиса тяжелым?

— Он с некоторыми коллегами из «Сэш Смит» задумал организовать в городе новую большую юридическую фирму.

— Подобное решение не шутка.

— Еще бы. Льюис очень переживал по этому поводу. Помимо всего прочего, он должен был держать свои планы в тайне.

— Кроме того, новый проект, должно быть, требовал денежных вложений?

— Разумеется. Начинать новое дело всегда недешево.

— Значит, ему были необходимы средства.

— Да.

— Он обсуждал с вами общую сумму?

— Не то чтобы сумму. Мы просто прикидывали некоторые цифры.

— Назовите их.

— Около полумиллиона долларов.

— Где он собирался взять эти деньги?

— Из разных источников. Каждый партнер должен был вложить свою долю. Кроме того, они могли взять заем.

— У жены Льюиса Фокса есть свой доверительный фонд. В нем деньги, оставленные ее отцом. Наверное, Льюис предполагал, что сможет взять эти деньги в фонде своей жены?

— Об этом он не говорил. Однако упоминал о возможности взять деньги из дружественных и независимых рук. Я решил тогда, что он говорит о каком-нибудь благодарном клиенте. Теперь я вижу, что скорее всего Льюис имел в виду Джулию.

— Как вы думаете, исходя из отношений между ними, мог ли Льюис Фокс просить Джулию одолжить ему деньги?

— Протестую. Это предположение ни на чем не основано.

— Ваша честь, Джулия Фокс выписала чек на громадную сумму. Я пытаюсь установить, кому предназначались эти деньги.

— Протест отклоняется.

— Зная Льюиса, я сомневаюсь, что он стал бы просить у жены деньги. Если бы Джулия узнала о том, что Льюису нужны деньги, она просто дала бы их ему.

Френсис улыбнулась и поблагодарила Хегарти.

Хегарти сделал все, что мог, чтобы помочь Джулии, однако его показания встревожили Ломакса. Миссис Кливер снова пришла на заседание, и когда объявили перерыв, махнула Ломаксу рукой, призывая следовать за собой.

— Загородите меня, — приказала она, встав в проеме соседней двери.

Ломакс встал напротив миссис Кливер, и она зажгла сигарету. Седые волосы отливали желтизной.

— Это был тот самый парень в автомобиле? — спросила она.

— Тот самый.

— Все идет не так, как надо. — Она жадно затянулась. — Если послушать обвинителя, так ваша подружка слишком опасна — ей даже нельзя давать в руки оружие. А рыженькой не удалось развеять это впечатление.

Кто-то постучал по плечу Ломакса.

Он обернулся и узрел знакомую ухмылку, однако в незнакомом обрамлении. Шериф был без формы. Сегодня он надел цветастую рубашку. Без шляпы голова его казалась похожей на яйцо. Жидкие волосы сбились набок. Маклин был одет так, словно собрался в парк аттракционов или за покупками, однако в последний миг передумал и решил развлечься в суде.

— Дороти! — воскликнул он, не глядя на Ломакса.

Миссис Кливер сузила глаза и опустила сигарету.

— Вы курите в здании суда! В здании суда! — проорал он. — Разве вы не знаете, что это строжайше запрещено? Конечно, знаете! Однако вас это не останавливает. И это после того, как я уже ловил вас с сигаретой в неположенном месте!

Проходящие мимо люди таращились на них. Полицейский в коридоре тоже посмотрел с интересом.

— Ш-ш-ш, — прошипела миссис Кливер. — Арестуйте меня, Мерф, только не орите.

— Хорошо. Сегодня у меня выходной, поэтому я вас не арестую. Но я вас предупреждаю.

Миссис Кливер аккуратно затушила сигарету.

— Хорошо, предупредили, а теперь успокойтесь — хватит привлекать внимание.

И она направилась в зал, оставив Ломакса и Маклина в дверях.

— Женщины, — удрученно пробормотал шериф, пытаясь вызвать сочувствие Ломакса, — что с них взять.

— Ни к чему унижать ее, — сказал Ломакс. — Это как болезнь. Она все равно не бросит.

— Своей так называемой болезнью она загрязняет воздух. Почему бы ей не покурить в парке?

Ломакс ничего не ответил.

— Как она, Ломакс? — спросил шериф, придвинувшись ближе.

Он него несло резким ароматом геля после бритья или лосьона для волос.

— Кто?

— Вы знаете кто. Как она?

— Если вы о Джулии, то, наверное, нормально. Если со вчерашнего дня ничего не изменилось.

— Вот решил прийти посмотреть. Мне нравится следить за процессом.

Ломакс вспомнил об отчете шерифа, полном намеков на виновность Джулии. Он подумал также о бесчисленных визитах Маклина в дом Джулии и о роли, которую он сыграл в ее аресте. Маклин собирался следить за осуждением Джулии. Очевидно, шериф разочарован, что его не вызвали в суд в качестве свидетеля. Ломакс злобно посмотрел на масленые волосы шерифа и, к своему удивлению, понял, что забавная форма головы и потный лоб Маклина вызывают жалость. В свой выходной Маклин не нашел ничего лучшего, чем притащиться в суд. И даже если ему было куда идти, не нашлось человека, который захотел бы сопровождать его.

— Вы женаты, Мерф? — спросил Ломакс почти дружески.

Шериф странно посмотрел на него.

— Разведен, — ответил он необычно тихим голосом. — Давайте двигать, а то пропустим что-нибудь интересное.

Следующим свидетелем обвинения оказалась женщина-прокурор. Ломакс решил, что Клер Жерни — частая гостья в суде, но никогда еще ей не приходилось сидеть в кресле свидетеля. Казалось, это весьма забавляет ее. Она оглядывалась вокруг с таким уверенным видом, что Ломакс встревожился. Что она собирается сказать?

Некоторые свидетели, принося присягу, смущались, иные, напротив, стояли прямо и гордо выговаривали слова, другие боялись показаться слишком напыщенными. Клер Жерни произносила слова присяги с уверенностью профессионала. Обычно после принесения присяги возникала небольшая пауза, пока де Мария вставал, советовался с коллегами, разминал пальцы. Все это время адвокат сидела с выражением спокойной уверенности на лице, словно профессиональный бегун на старте.