— Их нашли в вашем сейфе! — не выдержал Шермер и саданул кулаком по столу. — В том самом сейфе, к которому, по вашим словам, никто кроме вас не имел доступа. Как вы это объясните?

— Я… я так понимаю, мне нужен… мне нужен адвокат.

— Прекрасно, — Шермер резкими движениями собрал фотографии в папку, сгреб все папки со стола, и поднялся. — Увидимся в ближайшее время.

— Это замкнутый круг какой-то, — простонал Егор, падая в кресло в рабочем кабинете Роана.

— Траверси по-прежнему молчит? — холодно поинтересовался Шермер, отрываясь от бумаг.

— Он говорит через адвоката, а последний… тухло, в общем. Никаких подвижек.

— Ты спал? — Роан отложил документы и внимательно посмотрел на Егора. Он его взгляда не укрылась ни щетина, ни запавшие глаза, ни то, что Гардов второй день был в одной и той же рубашке.

— Прикорнул на пару часов в комнате отдыха, — отмахнулся Егор и, не удержавшись, подскочил на ноги. — Это все… это бесполезно, Роан.

— Отчего же? Доказательств полно, да и сам профессор… он наговорил достаточно.

— Я не верю.

— А это уже не имеет отношения к делу.

— Роан… Нам надо искать убийцу, а не… — договорить Егор не успел. Из приемной послышался какой-то шум, крики, а затем дверь распахнулась.

— А! — Лиз влетела в кабинет отца, отмахнувшись от его секретаря. — Вы оба здесь. Что ж, тем лучше! — и она с грохотом захлопнула дверь.

— Лиз? — Роан приподнялся в кресле. — Что ты здесь делаешь? Ты должна сидеть дома и…

— И что? — Лиз промаршировала по кабинету, приблизилась к столу отца и демонстративно сгрузила на него сумочку. Наклонилась вперед, почти зеркально повторив позу родителя. — Ждать, пока вы подведете под расстрел моего друга?! Какого демона?!! За что вы арестовали Виктора?

— Лиз, успокойся, — Егор попытался урезонить подругу, но она, кажется, рассвирепела еще больше. Она отвела взгляд от отца и сосредоточилась на Гардове.

— Успокойся? Я… я тебе доверилась, Гардов. В ты… ты… Как ты мог? Как?

— Я сказал — успокойся! — Егор резко поднялся и, схватив Лиз за локоть, силой усадил ее в кресло. — Истерикой ты ничего не добьешься.

— Истерикой? Истерикой?!! Гардов, ты… вы оба… совсем рехнулись на этой совей работе! Я же говорила… я… Виктор не виноват в убийствах! Я хорошо его знаю, я… он этого не делал, — голос ее подвел и она, замолчав, спрятала лицо в ладонях.

— Лиз, послушай, — Гардов присел перед ней на корточки и осторожно взял за запястья, отводя ее руки в стороны. — Я понимаю, что ты… не можешь поверить, что твой… друг, — последнее слово он особо выделил голосом, — виновен. Ты веришь ему, тебе кажется, что ты его хорошо знаешь, но…

— Он признался, Лиз, — тихо продолжил Роан.

— Что? — голубые глаза Лиз округлились. — Нет… я в это не верю.

— А зря! — твердо произнес Шермер, выкладывая перед дочерью найденные в кабинете Траверси документы. — Он проводил эти опыты, вел записи… делал заметки… здесь целые тетради, написанные его рукой, пометки на полях… и еще куча всего.

— Это… это было давно, — Лиз растеряно покачала головой. Она взяла в руки несколько бумаг и недоверчиво рассматривала их, листала тетради и морщилась, читая сделанные заметки. — Он был ассистентом профессора Морриса и работал вместе с ним. Но потом, когда проект закрыли, Виктор…

— Что мешало ему продолжить, Лиз?

— Нет… нет, я не верю вам. Все вот это, — она схватила бумаги и потрясла ими в воздухе, — это провокация. И это — не преступление. Этот проект был одобрен Советом попечителей университета. Моррис был его куратором. Виктор просто ассистировал своему наставнику. Но когда комиссия сочла, что эти исследования не стоят своих затрат и проект закрыли, Виктор переключился на другую тему. Вот это!! — закричала Лиз, отшвырнув от себя бумаги. — Это — не преступление! Не нарушение закона!

— Это — да, — спокойно сказал Гардов. — Но вещи жертв, найденные в сейфе Траверси говорят сами за себя.

Лиз молчала и только ошарашено хлопала глазами, переводя взгляд с Егора на отца и обратно.

— Я понимаю, Лиз… тебя понимаю, — продолжил Гардов. — Ты давно с ним знакома. И тебе казалось, что ты его хорошо знаешь. Я понимаю… сложно поверить, что твой друг — безжалостный убийца, но… Лиз, посмотри на ситуацию с моей стороны. Он работал над этим проектом и подтвердил это. Что мешало ему продолжить исследования, когда его закрыли?

— Что мешало? — Лиз глубоко вздохнула. — Совесть. Ему мешала совесть. Виктор выступал против этих исследований. Он был членом комиссии и голосовал за запрет за эти эксперименты. Моррис… поговорите с Моррисом!

— Поговорим, — кивнул Роан. — Обязательно поговорим, когда найдем его.

— Да идите вы, — в сердцах выругалась Лиз. — Не желаю видеть ни одного из вас!

— Стой! — Роан поднялся и подался вслед за дочерью. — Подожди, я вызову охрану. Тебе не стоит разгуливать по городу в одиночестве.

— Это почему же? — весьма ненатурально изобразила удивление Лиз. — Вы же поймали убийцу!

— Лиз…

Но она не стала слушать и покинула кабинет отца, напоследок громко хлопнув дверью.

— Она в ярости, — произнес Гардов, все еще глядя на захлопнувшуюся дверь.

— И может натворить глупостей, — в он ему отозвался Роан. — Кстати, что дала слежка за Сальвой?

— Ничего. Ирэн сидит в своей квартире и носа наружу не кажет. На работе сказалась больной.

— А мне вот интересно, откуда Лиз узнала, что Траверси у нас? Его адвокат так и не смог добиться освобождения под залог.

— А знаешь, — Гардов фыркнул и перевел взгляд на Роана. — А пойду-ка я прослежу за тем, чтобы Лиз добралась домой без приклюяений. Будут новости — звони.

Выскочив из здания Управления, Лиз почти бегом бросилась на стоянку, где оставила свой автомобиль. Открыла дверь, забралась внутрь и, резко выдохнув, пару раз саданула ладонями по рулю.

— Бесит! Как же они меня бесят! — прорычала она, закрывая глаза и пытаясь успокоиться.

Она почти сутки пыталась дозвониться Гардову, но тот упорно не брал трубку, лишь только сбросил короткое сообщение, что занят на работе и перезвонит, как только освободиться. И Лиз успокоилась. К тому же, Маргарита сообщила, что и Роан дико занят.

Лиз поверила. Почти успокоилась. После разговора со Светой даже настроение поднялось.

А потом был тот звонок.

Ирэн Сальва. Они не общались. Да, были знакомы, встречались несколько раз, но и только. А тут — звонок. И сообщение доктора Сальва о том, что Виктора вывели из кабинета в наручниках:

— Я не понимаю, что случилось. Они… они тут все перерыли, что-то искали, устроили в кабинете форменный беспорядок, а потом… потом его увели. В наручниках. По университету ходят слухи, что профессора обвиняют в государственной измене.