Он саркастически усмехнулся, ненадолго задумался, а потом добавил с горькой иронией:

– И знаете, молодой человек, оно и к лучшему. Как ни парадоксально, но именно прогресс превратил людей в приматов, и раз они не сумели его использовать, чтобы выжить, значит, законы природы всё ещё работают.

Помимо сарказма Астафьев говорил о людях и с некоторой горечью. Похоже, его глубоко задело то, что люди отказались от дальнейшего развития в пользу потребления. И, как ученый, он не мог им этого простить, хоть и жалел их. С одной стороны – какое ему было дело до остальных? Он ведь не был таким, как они. С другой – помимо, как он сам выразился, «приматов», погибло и очень много умных, выдающихся людей, которые могли бы улучшить новый мир, так что как минимум этих ему должно было быть жаль.

– Вот так плавно мы и подошли к завершению моего рассказа, – Астафьев взглянул на часы. – Точно не скажу, но вирус без носителя жил в окружающей среде где-то около месяца и вскоре исчез. Оставались зараженные, но и их после прохождения пика заболеваемости и значительного падения популяции людей становилось всё меньше. А вот «Путь просвещения» был приспособлен гораздо лучше и продолжал существовать. Никто им уже не мешал, некому было закрывать храмы просвещения и арестовывать их членов. Сейчас «Путь просвещения» контролирует фактически всю Европу, большую часть Азии и неизвестно что ещё. Я думаю, вам приходилось слышать о них.

Астафьев взглянул на своего слушателя и хотел что-то добавить, но у того был такой растерянный и подавленный вид, что он решил ничего больше не говорить. Его слова и так произвели на парня потрясающий эффект. Но прошла минута, и Андрей пришёл в себя.

– Значит, во всём виновата секта? – растерянно подытожил он.

Астафьев кивнул, внимательно глядя на собеседника.

– Вы рассказали мне много интересного, но можете ли вы всё это хоть чем-то доказать? – не глядя на учёного, спросил Андрей.

– Знаете, молодой человек, у меня нет ни времени, ни желания доказывать вам факт, ваше мнение о котором для меня не имеет значения. Меня попросили уделить вам немного времени, и в силу своих обязательств перед этими людьми я это сделал. Вы задали вопрос, а я на него ответил, – развёл руками Астафьев. – Насколько мне известно, никто не занимался изучением эпидемии. Я сам обладаю этой информацией только потому, что к нам попали некоторые ученые из «Пути просвещения», которые бежали от них после эпидемии. Эта информация исключительно исходит от них. Когда мы смогли расшириться до необходимого уровня, биоматериала, содержащего в себе живую культуру вируса, уже не осталось. Да я и не вижу смысла его исследовать – это уже не имеет никакого значения. Нужно жить дальше, пытаться вернуть утраченное – вот куда стоит направить все свои усилия. А секта – если вы не верите мне, то с вашим рвением рано или поздно вы найдёте кого-нибудь другого, кто скажет вам то же, что и я.

– Я бы ещё с удовольствием послушал версию Посредника, – вслух выразил свои мысли Андрей и спохватился.

Астафьев содрогнулся при упоминании этого имени.

– Посредника? Вы верите в эту легенду? – медленно спросил он.

– Не просто верю. Я встречался с его человеком, но тогда мы не смогли договориться, – ответил Андрей.

– Если это правда, то вы воистину человек со стержнем! – изумлённо воскликнул Астафьев. – Теперь я понимаю, что вы действительно заслуживали моего времени. Досадно, что мой рассказ показался вам неубедительным.

Услышав это, Андрею стало неудобно перед учёным, и он поспешил исправиться.

– Нет-нет, я вам верю. И я очень благодарен. Поверьте, я прошёл через очень многое ради этого разговора, и то, что услышал здесь, в десятки раз перекрыло все мои прошлые знания, – заверил он.

– Что ж, я рад, если смог вам помочь. Итак, мы закончили?

– Ещё пару коротких вопросов, – попросил Андрей.

Несколько секунд Астафьев задумчиво смотрел на часы.

– Хорошо. Только поспешите, – в итоге согласился он.

Андрей выдержал небольшую паузу, решая с чего начать.

– Некоторое время назад к нам попала карта с пометками, – медленно начал он, тщательно подбирая слова. – Одна из этих пометок привела нас к брошенной и по большей части разрушенной лаборатории. Вторая – на руины, где нас ждала засада. Некто Косарь и команда спецов. Почти все они погибли в ходе последующей перестрелки – оказалось то место искали не только мы.

Астафьев заметно напрягся, слушая Андрея. Взгляд его был прикован к чему-то за окном, но сам он весь был во внимании.

– Так вот, хочу узнать – это была ваша колонна и ваши лаборатории?

– Трудно сказать. Где они находились?

Андрей, как мог, описал примерное местоположение лабораторий.

Астафьев не ответил сразу. Некоторое время он размышлял, покусывая губу и хмурясь, будто не знал, как поступить. Андрей терпеливо ждал.

– Это вопрос, на который мне не стоит отвечать в силу наших внутренних распорядков, – сказал он, взглянув на Андрея.

Астафьев снова взял в руки диктофон и нажал одну из кнопок.

– Но я, пожалуй, всё-таки отвечу, – продолжил он, – и да, и нет.

Брови Андрея поползли вверх, и он приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но Астафьев увидел это и продолжил.

– Первая – это БЫЛА наша лаборатория. Её захватили. Около года назад.

– Как это захватили? Кто?

– «Чаян». При поддержке «Пути просвещения». Пришлось отправить команду зачистки, но на сборы и подготовку ушло много времени. Чем бы они там ни занимались – лабораторию мы уничтожили.

– А чем там занимались вы?

Астафьев нахмурился.

– Вы же понимаете – я не могу вам ответить.

Андрей посмотрел на ученого взглядом, полным сомнений и недоверия. Но что он мог поделать? Заставить его, что ли?

– Ладно, – пришлось согласиться ему. – А что вторая?

Астафьев вздохнул и опустил взгляд.

– Вторую тоже пришлось уничтожить. Они обе работали в связке, так что раскрытие одной вело к раскрытию другой. К сожалению.

– Хмм… – задумчиво протянул Андрей. – В той первой лаборатории я видел кое-что. Что-то такое, о чём мне теперь неприятно вспоминать…

– Что бы вы там не видели – я не хочу этого знать, – решительно перебил Астафьев. – «Путь просвещения» не знает таких слов, как «гуманизм» или «табу», так что там могло быть что угодно, включая эксперименты на живых людях…

Выражение лица у Андрея переменилось, и он с приоткрытым ртом уставился на Астафьева. Тот понял, что попал прямо в точку.

– О, господи… – с трудом выдавил он. – Я угадал…

Они немного помолчали, невольно отдавая дань умершим, но при этом каждый думал совершенно о другом.