– Вот это поворот! – выдохнул я.

Грудь ходила ходуном, а сердце скакало, как сумасшедшее. Будто я только что пару кварталов на пределе скорости пробежал.

Поле решило меня поглотить? С чего вдруг такая немилость? Из-за того, что я инициацию прошел? И что теперь? Пока своего столпа опоры не найду, мне туда путь заказан? А искать его как?

«Пробовать!» – рявкнул я на себя.

Ну да, спасибо тебе, мой решительный и не ведающий сомнений злой брат-близнец! Куда бы я без своего подсознания! Но мысль не такая уж глупая. В конце концов, «и опыт, сын ошибок трудных». Не попробуем – не узнаем! Если что, пути отхода мной изучены, ха!

Восстановив дыхание и освободив разум от сомнений – с каждым разом мне все легче удавалось это сделать, – я вошел в поле. Нити, нити, нити. Вот моя – ее я уже наловчился определять. Пересеченная множеством разноцветных линий, поди разберись! Кто нас интересует? Чжу Юань. Забавный толстячок и прекрасный актер, чья нить должна быть совсем рядом с моей. Эта? Желтый – императорский цвет. Ну-ка!

А фиг вам, называется! Тедань! Щуплый подросток, лицо которого еще не застыло в обычной для него каменной невозмутимости. Нижняя губа прикушена в напряжении – мальчишка держит между ладонями шар с мечущимися внутри черными молниями. Меж бровей стекает капля пота.

И сразу – воронка! Лица Теданя, молодые и старые, слились в водоворот, втягивающий меня внутрь. Гимн – и я вновь на полу своей комнаты.

Какая-то, вы меня простите, хрень получается! Я не могу посмотреть нити своих знакомых или вообще доступа к полю не имею? Будем поэтапно исключать версии. Попробуем плохо знакомых людей. Например, того дэбера из дружины князя.

На шестой попытке я сломался. Мокрый, как кот, попавший под дождь, с заходящимся сердцем, я лежал на полу комнаты, вцепившись дрожащей рукой в ножку кровати, и тихо, едва слышно матерился. Да что же за несправедливость такая! Только поверил, что круче меня только горы, и на тебе! Никакого прогресса! Один, максимум два образа из выбранной нити – и меня затягивает в воронку. Последняя попытка и вовсе едва не кончилась утоплением: даже на гимне я едва вырвался из кружащих вокруг меня лиц благовещенского целителя.

Стоит закончить на сегодня. Отрицательный результат – тоже результат, верно? Я кое-что понял, в частности – свою неспособность удерживаться на плаву, и этого, пожалуй, достаточно. Да я банально не выдержу седьмой попытки! Меня либо засосет в водоворот, либо сердце встанет.

Поднявшись, взялся за приведение себя в порядок. Сходил в душ, сменил одежду, выпил залпом пол-литровую бутылку воды и уселся на край кровати – думать. С последним вышел облом – в дверь постучали.

– Можно?

В дверях стояла Яньлинь. Хрупкая такая девочка с нерешительностью в глазах. Обычно там подобное выражение не появлялось. Лукавое веселье, ярость, задумчивость – да, а вот нерешительности я еще не видел. Да и сложно предположить такое у берсерка, тонкие пальцы которой способны мять металл, как бумагу, и вырывать из косяков тяжелые двери. Сейчас эти пальчики крутили прядь черных волос.

Как же ты… не ко времени, красавица!..

– Что?

Прозвучало резче, чем мне хотелось бы. Значительно резче. Безрезультатные попытки войти в инфополе тому виной, да-да! Вовсе не неопределенность в наших отношениях! Вовсе не моя пластилиновость при взгляде на азиатскую эльфу.

– Ты чего-то хотела?

Я попытался смягчить первое слово, но вышло, по-моему, еще хуже. Таким тоном занятый начальник говорит с не ко времени заявившимся подчиненным. Хотя так-то верно: я начальник, а она не ко времени. Ох, молчи уже, Антошин!

Странно, но мою резкость она полностью проигнорировала. Обычно-то женщины к таким вещам чувствительны до полной потери здравого смысла. Она же, вместо того чтобы обидеться, понимающе улыбнулась и вошла в комнату, закрыв за собой дверь.

– Наместник уже завтра отдаст нам Топляка?

– Скорее всего.

Интересная тема для разговора. С чего бы вдруг?

– Значит, завтра мы улетаем из Гуанчжоу?

– Хм-м… Пожалуй…

Женщина сделала маленький шажок вперед. Маленький, между нами еще метра три оставалось, но показалось, что она подошла ко мне вплотную. На ее лице застыло странное выражение, я никак не мог понять, что оно означает.

– Каковы шансы, что наши с тобой пути пересекутся еще раз?

И я, идиот такой, с полной серьезностью начал размышлять об этих шансах. Она – подданная маньчжурского ханства, сотрудник управления безопасности, берсерк. Ну а я – заместитель князя, в теории сам будущий князь Перми, пророк. Никаких, в общем-то, шансов.

Господи, Антошин, ты дебил, что ли? Она не об этом спрашивает! Она вообще не об этом говорит! Она… Черт, а когда она успела подойти так близко?

– Никаких, верно?

Узкая кисть поднялась и легла мне на грудь. Чтобы смотреть мне в глаза, ей пришлось закинуть голову назад. Из этого положения она выглядела совсем уж беззащитно. Нельзя на мужиков так смотреть!..

– Яньлинь…

– Да?

В голове творился какой-то кавардак. Одна мысль сталкивалась с другой, рикошетом задевала следующую, та отлетала к внутренней стенке черепа и стучала мне – есть кто дома? Нету, все вышли, ага.

При этом все было понятно. Вот все! От начала и до конца. Каждый жест, каждое слово, каждый вдох и выдох – все имело смысл и было мне понятно. Что-то древнее разума и куда более сообразительнее него правило мной сейчас.

– Это неправильно…

Это все, что я сумел выдавить. В горле пересохло, как поутру с хорошего такого бодуна. Каждое слово царапало глотку, а сердце стучало почему-то в голове.

– Почему?

А правда, почему? Почему, Антошин? Что ты там вбил в пустую свою голову, а потом еще и сам поверил в истинность вбитого? С чего я заковал себя в пояс верности к некой пермской княжне? Никаких обязательств между нами еще нет, но даже если бы были…

– Потому что завтра мы разъедемся. А я так не могу. С тобой так не могу.

– Но хочешь?

Тут бы сказать что-нибудь о долге, о сложной обстановке, о риске, о ее брате и моем дядьке. О том, что служебные романы, да еще и в почти боевой обстановке – это очень плохая идея. Но произнес я совсем не это.

– Да.

– Ты глупый.

Короткий звон смешка. И ее глаза, которые оказались так близко, что больше ничего уже не было, кроме этих глаз. И малиново-красный вкус ее губ. И урчание голодного зверя, который дорвался, наконец, до добычи.

Потом – черт его знает, сколько прошло времени – я подумал, что пошумели мы изрядно. И хорошо бы никто не принял этот шум за нападение на посольство и не ворвался в мою комнату спасать главу миссии. Еще я понадеялся, что мое эмоциональное состояние не заставило Яо встать и пойти выяснять, что там творится с охраняемой персоной.

А еще мне было неудобно. В смысле лежать на полу было неудобно – что-то давило на поясницу. Заведя правую руку