Анна вынуждена была признать, что нет.

— В таком случае, мадам, у меня есть план, которому вы можете последовать. На этой неделе состоялось заседание парламента, и первый изданный им акт объявил брак родителей королевы законным.

«Мария, должно быть, очень этому рада», — подумала Анна.

— Учитывая это и выказанную вам благосклонность, ваше высочество может предпринять шаги для признания законным и вашего брака с королем Генрихом, чтобы пользоваться землями и привилегиями вдовствующей королевы. Сейчас тут нет вдовствующей королевы, которая могла бы потребовать их для себя, и не появится еще много лет.

Анна изумленно смотрела на него:

— Но парламент и собор духовенства объявили мой брак недействительным.

— Теперь это едва ли имеет значение. Сейчас ситуация такова, что доход от выделенного вам содержания будет удержан, если вы покинете Англию, но ваш брачный договор устанавливал для вас возможность сохранить за собой земли, если вы вернетесь в Клеве вдовой. Таким образом, если вам удастся доказать законность своего брака, вы станете богатой женщиной с почетным статусом вдовствующей королевы.

Это был дерзкий и сомнительный план, но, учитывая милость королевы, он мог сработать.

— Вы поможете мне составить письмо к Совету, доктор Крузер? — спросила Анна.

Она ждала и ждала ответа. Когда он пришел, в нетерпении сломала печать. «Совет ознакомился с ее просьбой, — читала Анна, — но это дело придется отложить на неопределенное время, до тех пор пока не будут разрешены более неотложные и важные вопросы».

По крайней мере, они не сказали «нет».

Сэр Джон говорил, что «более неотложные вопросы» включали в себя брак королевы. Рассматривали нескольких вероятных женихов, в том числе и принца Филиппа Испанского, сына и наследника императора, которого вроде бы предпочитала другим претендентам сама Мария. Вильгельм написал Анне, предлагая другого искателя руки королевы, своего шурина Фердинанда Габсбурга, эрцгерцога Австрийского, сына племянника императора Фердинанда, короля Римского, Богемии и Венгрии, наследника Священной Римской империи. Король Фердинанд жаждал этого союза, — заявлял Вильгельм, и Анна сразу поняла, что этот брак укрепит ее положение в Англии.

Доктор Крузер вернулся в Клеве, и Анна по велению Вильгельма облачилась в свое самое пышное платье из алой с золотом парчи и отправилась в Гринвич, где ей сразу дала аудиенцию королева.

— Моя дражайшая Анна, — сказала Мария, протянув руку для поцелуя, а потом тепло обняв гостью. Она была великолепно одета и увешана драгоценностями; хрупкая фигурка тонула в роскошном платье.

— Надеюсь, я застаю вашу милость в добром здравии и процветании.

— Да, так и есть. Мой кузен император прислал нового посла, месье Ренара, и этот человек оказывает мне неоценимую помощь.

Анна подивилась про себя: «Неужели королеве Англии не зазорно полагаться на советы иностранного посланника?» — а вслух сказала:

— Я рада за ваше величество.

— Мне нужен человек, который искренне принимал бы мои интересы близко к сердцу, — призналась Мария. — Я не могу рассчитывать на свой Совет. Все лорды поддерживали узурпаторшу Джейн. Что мне было делать? Не могла же я казнить их всех за измену. Поэтому членов Совета привели к присяге, и я слежу за ними, надеясь, что они не нарушат клятвы верности мне. Но что я могу сделать для вас, Анна?

— Тут дело, скорее, в том, чем я могу посодействовать вам. — Анна улыбнулась, вдохновленная откровенностью Марии. — Мой брат предлагает эрцгерцога Фердинанда в качестве превосходного мужа для вас, и, насколько мне известно, сам эрцгерцог тоже страстно желает завоевать руку вашего величества.

О ужас! Мария как будто пришла в уныние от ее слов.

— Надеюсь, вы не считаете, что я вмешиваюсь не в свое дело, — поспешно пролепетала Анна.

— Нет, совсем нет, друг мой, — сказала королева. — Эрцгерцог — подходящий кандидат, но мое сердце склоняется к принцу Испании.

Значит, слухи ходили правдивые. Мария хотела выйти замуж за Филиппа.

— Я видела его портрет, — выдохнула королева, и глаза ее засияли. — Он такой… милый. — Мария покраснела. — Кажется, никто другой мне не понравится. Скоро все решится.

Анна едва не взмолилась: ваше величество, не влюбляйтесь в портрет! Она на собственном опыте знала, какой катастрофой это может обернуться. Вместо этого она сказала:

— Надеюсь, принц окажется похожим на свое изображение, — понимая, что ее слова звучат скептически.

— Меня заверили, что сходство удивительное, — отозвалась Мария. — Прошу вас, скажите своему брату, что я ценю его заботу о моем счастье и почтила бы вниманием эрцгерцога, если бы мое сердце не было отдано другому.

— Я передам ему это, мадам, — пообещала Анна, стараясь не выдать тревоги.

— А теперь, — сказала Мария, — прогуляйтесь со мной по галерее. И я послушаю ваши новости.

Наступил новый, 1554 год, но Анна до сих пор не получила никаких известий от Совета, что неудивительно: лордов занимали гораздо более насущные вопросы. Решение королевы выйти замуж за испанского принца вызвало бурные протесты в Англии и стоило ей значительной доли народного одобрения, которым было встречено ее вступление на престол. Подданные королевы не хотели иметь над собой короля-иностранца, и еще меньше — гонителя протестантов: Филиппа обвиняли в поддержке испанской инквизиции. Страна бурлила недовольством.

Анна ощущала отзвуки этого гнева и в сэре Томасе Кавардене, который приехал на Рождество в Блетчингли и остановился в Хекстолле. Его возмущение прорвалось наружу, когда, как только были сняты праздничные украшения, явились посланные Марией офицеры и потребовали именем королевы, чтобы Каварден передал им хранящиеся у него оружие и доспехи для защитников Лондона.

На улице послышались крики. Анна открыла окно и увидела, что происходит. Там был сэр Томас, его горячее дыхание вырывалось в морозный воздух облаками пара; он громко протестовал, заявляя, что ему необходимо оружие для защиты дома от нападений. Анна подумала о хранящемся в амбаре арсенале; оружия там лежало гораздо больше, чем требовалось для охраны поместья!

Она беспокоилась за королеву: от кого Мария собиралась защищать Лондон? Неужели народное возмущение браком с испанцем настолько велико, что та опасалась бунта?

Нет, скорее всего, сэра Томаса Кавардена, ярого протестанта, подозревали в замыслах организовать беспорядки. Анна наблюдала, как он в ярости протопал в сторону амбара, созывая на ходу своих людей, чтобы те помогли вынести затребованное королевой оружие, и скрылся за домом.

Увидев нагруженную повозку, она поняла, что Каварден отдал лишь малую часть своего арсенала. Что за игру вел сэр Томас? Планировал поднять восстание? Или решил сохранить остальное оружие для себя на случай, если в будущем ему потребуется защита?