— Боже Вседержитель, помоги. Ты знаешь, что во имя Христа, Сына Твоего, ради праведного отмщения я начал эту войну. И если я лгу, накажи меня, а если по справедливости и на Тебя уповая я пришел сюда, протяни руку свою рабам своим, чтобы не говорили [язычники]: "Где Бог их?" (Пс 113.10)

И воеводы, уверовав, <что Бог услышал> эту молитву (благо)честивого царя, на брань устремились, особенно муж по имени Бакурий, верой, и благочестием, и доблестью души и тела славный. Всех сражающихся близ него он кого копьем, кого стрелами язвил, и, мечом сраженные, падали. И /Б592/ разрушил соединенный и собранный строй противников и, в середину войска прорвавшись, через множество павших, /И392/ /251а/ <горы> трупов минуя, устремился к самому мучителю. И ветер очень сильный был, (когда) Евгений приведен был к ногам царевым со связанными сзади руками -Р, и на том месте наступил конец жизни его и настал конец войне.

Итак, тогда, как бы предвидя будущее и заботясь о том, как устроить жизнь[2223], царь тотчас же послал в Восточные страны, где он оставил своих детей под надежной охраной, собираясь идти на брань. На Востоке же царю Аркадию повелел /251б/ ранее переданное ему царство хранить и Руфина превозмогать, а Гонорию, удостоенному такого же сана, повелел немедля идти в Западное царство. Когда же тот пришел к нему, он, приняв его и поцеловав, передал ему скипетр царства Западного, а сам после 17-ти лет правления царством, к лучшей жизни благополучно перешел, с правоверными царями приняв честь страдания[2224]. -Р

Глава 50

А после Феодосия царствовал Аркадий, сын его, 13 лет[2225]. Он столп поставил на Ксиролофе, что значит "Сухой холм", и на нем свой кумир утвердил. И город во Фракии построил, /Б593/ назвав его Аркадиев град. При нем и земля ревела страшно 7 дней. И (земле)трясение великое было по всему миру.

1. Л- Когда <же> Нектарий архиепископ преставился, Аркадий по общему решению[2226] вызвал из /251в/ Антиохийского града Иоанна Златоустца, чтобы поставить епископом в Константиновом граде. –Л П- Случилось же придти <и> Феофилу Александрийскому, который был муж глубокоразумный, весьма искусный[2227] и способный[2228] по выражению лица успешно распознавать скрытые человеческие желания и помышления[2229]. -П Он пытался помешать Иоаннову рукоположению, желая поставить на патриаршество некоего по имени Исидор, своего пресвитера и распорядителя в Александрии — не Исидора Пелусиотского, подвижника, прежде учившегося у Златоустца, как считают некоторые, но вышеупомянутого распорядителя[2230].

Иоанн же был из знатного рода в Антиохии, сын Секунда воеводы, и матери его имя Анфиса. /251г/ Был же он <очень знаменит и> силен в красноречии, о чем свидетельствовал <и> Ливаний, его мудрый[2231] учитель: когда его спросил кто-то из близких, кого он поставит учителем вместо себя, он ему сказал:

— Иоанна, если христиане не отнимут его у нас.

П- Достигнув восемнадцатилетнего возраста, /Б594/ (Иоанн) отступил от /И393/ него и Мелетием, архиепископом Антиохийским, был крещен и поставлен чтецом. Пробыв в церкви три года, он, удалившись, пришел к одному монаху <и> игумену именем Картерий [и, прожив у него 4 года], стал с его помощью монахом. И, научившись у него Божественному Писанию и строгой монашеской жизни, он удалился в пещеру и прожил один два года в молчании. За два года он не ложился ни ночью, ни днем, так что умертвилось его подчревное, из-за того, что от холода болезнь почечных сил /252а/ получил. Будучи не в силах исцелить себя[2232], снова возвращается в церковь, по божественному промыслу[2233], — для спасения многих. С того времени[2234], поставленный Мелетием в диаконы, служил в церкви три <и два> года. А когда возблистали его учительские добродетели, в пресвитеры поставлен был Флавианом епископом. И трижды четыре года он украшал Антиохийскую церковь, почтив тамошнее святительство строгостью жизни. –П С- Был же истовым постником, и много бодрствовал, и любил молчание, <и> в рвении к целомудрию был дерзновенен и весьма гневлив, и ярости больше, чем подобало,[2235] предавался, и с собеседниками был без меры /252б/ свободоречив, и в поучениях приносил много пользы, /Б595/ а в беседах те, кто не знал его, считали его каким-то гордецом и высокомерным. Потому и к епископству причтенный, он с еще большей гордыней обрушивался на слушающих, для исправления и спасения каждого изменяя и их нравы, и слова. -С

Так что не следует считать гордым того, кто не <льстив>[2236], и наоборот, следует считать смиренномудрым не того, кто <льстив> и незнатен родом, а того, кто ведет себя как подобает свободному. Ведь следует быть великодушным, (но) не высокомерным, храбрым, (но) не гневливым, милостивым, (но) не раболепным, скромным, (но) не изображающим смиренномудрие, свободным, <но> не наветчиком[2237]. Как говорит и сам Златоустец: З- Поэтому пастырю /252в/ и /И394/ учителю подобает поступать разнообразно. Я говорю "разнообразно" — не коварно, не <льстиво> и не нагло, но со многой свободой и дерзновением; уметь и снизойти для пользы[2238], когда дело того требует, и быть одновременно и милостивым, и суровым. Ведь не следует быть одинаковым со <всей> паствой, как и <слуги>[2239] врачевания одним и тем же лекарством не принесут добра всем болеющим или кормчие — избирая единственный путь для борьбы с ветрами. -З

-З Итак, уразумей, каким /Б596/ должен быть тот, кто собирается принять[2240] такое ненастье, и такую бурю, и такие волны, чтобы "стать для всех всем" (1 Кор 9.22) и приобрести себе всех. Ведь такому подобает быть <и> почитаемым, <и> не гордым, /252г/ и страшным и поучающим[2241], и властным и общительным, и неподкупным, <и> угождающим, и смиренным, и не раболепным, и радостным, и кротким, чтобы суметь легко бороться с этим. -З <Итак>, добродетельному и разумному не подобает ни выслушивать лесть, ни льстить, И- не быть ни гордым, ни мучителем, или казнителем, но наказывать неумеренность в обоих этих пороках и быть свободным[2242], ни к гордыне не склоняясь, ни раболепству не повинуясь. -И Ведь с благими смиренным быть подобает, а с гневливыми — надменным. Поскольку одни считают добродетелью кротость, а другие силой ярость[2243],