— он знает, что это его дитя.

Мигель не удержался, напомнил:

— А Маки?

— А беременности длиной в год не бывает. Я же не слон, или у кого там беременность год длится? Мигель, расслабься. Все будет хорошо. Честно-честно.

— Ники… Я очень люблю Лина. И не в том смысле, как ты подумала…

Она заинтересованно посмотрела на него:

— А как я могла подумать? Понимаю еще — Брендон, тайна его посвящения в вампиры пугает… — Мигель при этих словах совсем побелел, но удержался от ругательств. — Но Лин-то понятное дело — ты впечатлен его матерью.

— Давай не будем об этом. Это не обсуждается. Мы с Анной разные виды. Это запрещено… Когда-то фейри слишком заигрались в подобное, и это плачевно закончилось. Очень плачевно. Говорят, одну чудовищную ветвь разумных пришлось полностью вырезать под корень — все было очень серьезно и страшно. Подобное не должно повториться. Эксперименты с разными видами разумных невозможны, потому что иначе получаются чудовища.

Ник вздохнула и честно сказала:

— Она… Или оно… перед тобой.

— Кто? — не понял Мигель.

— Та чудовищная ветвь разумных, которую пришлось вырезать под корень. Только вот не удалось под корень. Я выжила.

Мигель откинулся на спинку стула, как-то особенно мрачно разглядывая Ник. Он сложил руки на груди, так что пальцы посинели и сжал губы.

— Надо же, и почему Лину так везет?

Ник осторожно предположила:

— Потому что я хорошая?

— Хорошая, хорошая, — согласно кивнул Мигель.

— И ты же теперь понимаешь, что Лина и Мия могли быть твоими дочерями, Мигель? Что ничего страшного бы не случилось, а ты бы был счастлив…

Он скривился:

— Ник, вот сейчас ты — нехорошая. Давай не будем об этом. Лучше скажи, где этот твой привратник?

Она кивнула в сторону душевой:

— Моется, а что? Ты так странно отреагировал на него… Он тоже хороший, Мигель. Честное слово. Я не знаю его особо, но он точно хороший.

Вампир поднял глаза вверх, долго смотрел в потолок, а потом успокоился и перевел взгляд на Ник:

— То есть… Ты даже не знаешь, кто это?

Ник нахмурилась:

— Понимаешь, мне как-то все равно. Закат сказал, что лиса осудили за разглашение тайны Холмов, что бы это не значило… Но мне все равно — когда я вижу существо в рабстве, я стараюсь его освободить. Ты сам такой же… Тут вот как-то совпало, что Закат оказался в долгу передо мной за неудачную попытку убийства Лина, так что… Я ни при чем, что Закат отпустил Санторо. И мне все равно, что все же сделал или натворил лис — пожалуйста, не обижай его, хорошо?

Мигель лишь кротко кивнул:

— Хорошо…

Ник нервно дернула кончиком носа, совсем как оборотень:

— И в чем подвох?

— В смысле? — приподнял бровь Мигель.

— Ты соглашаешься со мной, хоть и не знаешь Санторо. А ведь ты мне не верил никогда. И постоянно читал нотации.

— Я тебя уму пытался учить, Ник. И… Ты правда не понимаешь, кого освободила?

— Не я освободила… Но это брат того стража-лиса, на которого меня вырвало. И который меня арестовал в Алисо. Вроде, все.

Мигель медленно начал:

— Наверное, я должен был объяснить тебе, как сильно пострадал в последнем бою Брендон…

— Я знаю — я видела его воспоминания. И не смотри так — к тебе я точно не лезла. И вообще, я сейчас оборотень и им планирую быть некоторое время. Пока получится. Я же этот… Полиморф. Хочу — вампир, то есть не хочу быть вампиром, но могу. А могу быть оборотнем… И не смотри так, ты меня до колик пугаешь — помнишь? Поэтому я и заговариваюсь… Так вот — я знаю, что Брендон был сильно покалечен.

— И как он, по-твоему, выживал эти годы в плену? — спокойно спросил Мигель.

Ник нервно обернулась в сторону двери душевой:

— Ой… Видишь, он хороший!!!

— Я это сразу знал, Ник. Потому и прилетел сюда, бросая все дела. Я лично хочу сказать спасибо Привратнику, другу Брендона. Еще вопросы?

— Нет, — замотала головой Ник.

— Видишь, я не питаюсь ни неугодными девочками, ни оборотнями, которых эти девочки спасают. А теперь чуть подробнее — кто этот Закат?

Ник сглотнула:

— Мой жених…

— Твой… Кто? — стул под Мигелем слишком громко хрустнул, и Ник поняла — смены обстановки не избежать. Она обреченно повторила:

— Мой жених. Он сейчас хозяин Холма наказаний, зовется лордом Справедливость.

Стулу было откровенно плохо. Мигель совершенно бесцветно произнес:

— Это… Тот, который Алое Пламя Заката? Племянник Королевы?

Ник честно сказала, надеясь, что Лин вот-вот придет:

— Я его титулы не обсуждала, но да, мне всегда обещали принца в мужья. И нет, не смотри так — вторым мужем я его не возьму. И не упрашивай! Даже если он тебе очень-очень нужен! Я от него с семи лет бегаю, как и он от меня.

К счастью, в этот момент во входную дверь постучали.

— Я открою, да? — Ник встала без разрешения. Мигель лишь выдохнул ей в спину:

— И ведь хотел же выпнуть тебя прочь из округа…

Ник направилась к двери — гостей она не ждала, но мало ли, может, кто из парней соскучился. Или тот же Брендон. Тут же невольно вспомнился разговор у поста в зоне двести шесть. Ник даже замерла и обернулась на Мигеля:

— О чудовищах и эволюции… Не ты ли мне рассказывал, что хотела от нас всех эволюция? И как бы это было здорово?

Мигель согласно кивнул:

— Я. Я не отказываюсь от своих слов. Как и оттого, что в условиях разумности видов это не работает. Эволюция у разумных идет исключительно в репродуктивных лабораториях-тюрьмах и ведет к появлению чудовищ только потому, что эволюционный отбор у разумных не работает, а если и работает, то исключительно в принудительном режиме, а это опять же ведет к появлению новых чудовищ — тех, кто зачищает эволюционные ошибки. Теперь понимаешь, почему я против всех межвидовых связей?

Ник лишь кивнула, вспоминая слова Заката: «Я не умею убивать детей. К счастью, не умею.» — на душе стало стыло, рука против воли прижалась к животу — там точно не чудовище живет. Там маленькое чудо, которое она никому обидеть не даст.

Мигель снова закивал:

— Вот поэтому эволюция у разумных и не работает. И не бойся — я буду рядом, если кто-то по исключительной глупости попытается посягнуть на твое дитя.

— Наше с Лином, — Ник передернула плечами и открыла дверь — на пороге стояла, улыбаясь, Мия. У неё были с собой два тяжелых пакета, заметно оттягивающих руки: