требовательные голоса с сильным гортанным акцентом не оставляли ни малейшей возможности для неподчинения.

Вашко приспустил стекло кабины.

— Что вэзем? Тушенка? Консервы? Вино?

Курт, своевременно вспомнив о предупреждении Вашко, разразился длинной тирадой по-немецки, отчаянно жестикулируя в сторону митингующей толпы. Вашко набычился и молчал, недоброжелательно поглядывая в сторону боевиков.

— Каму вэзешь? — спросил мужчина с иссиня-черной щетиной на лице.

Курт издал короткое восклицание, понятное, наверное, лишь обитателю гамбургской подворотни.

— Пэрэводчик? — ткнул рукой в живот Вашко молодчик и угрожающе повел стволом автомата.

— Нейн! — рявкнул Вашко, выдав при этом практически весь свой словарный запас, вынесенный из школьной программы. — Хенде хох!

— Они не понимают! — переглянулись охранники. — Нужен пэрэводчик, — И они перешли на свой язык.

Вашко пощупал карман брюк, где лежал заветный револьвер, и тоскливо улыбнулся: «Что эта игрушка против оружия, которым воюет весь мир…»

Группа мужчин разделилась — двое пошли назад в толпу, а двое остались на подножке машины. Вашко и Курт смотрели не на них, а на Стива, пробравшегося к тому краю, где начинались деревья и газон, там он довольно мирно толковал с каким-то вислоусым мужчиной в пронзительно-желтой куртке, на спине и груди которой аршинными буквами значилось «Кодак».

Про разговор с такого расстояния ничего сказать было нельзя: ни мирный, но и не напряженный, не дружественный, но и без раздражения… Стив время от времени поворачивался к незнакомцу боком, поглядывая на сцену, разворачивавшуюся у машины, и было видно — он заметно нервничает. Видимо, ему удалось уговорить того, что был в желтой куртке, и они медленно начали пробиваться сквозь толпу к «мерседесу». Но их было уже не двое, а трое. Третьим в компании оказался молодой человек, явно из местных, интеллигентной наружности и при галстуке…

— Вот, Гоги, она знает немэцкий, — втолкнули двое уходивших на подножку машины девушку в черном платке. — Давай, Нана, переводи… Кто они и откуда? Что везут? Куда?

Курт, тревожно поглядывая на Вашко, начал отвечать. Вашко его довольно сносно понимал. А что тут не понять: «Гамбург», «медикаментум», «гуманитарная помощь», «Карабах»…

— Переводи, — снова скомандовал девушке небритый, видимо старший в команде. — В Тбилиси ходу нет. Ни одной ампулы не отдадим незаконной власти. Сейчас едем на склад и все разгружаем там. Карабах — нет! Тбилиси — нет! Сухуми — да!

Курт все понял еще в русском варианте, но напряженно ждал, когда девушка, сбиваясь и путая, закончила перевод. Потом протянул руку Вашко: «Папирен, битте!»

Вашко, ошалев, смотрел на Курта — тот что-то спрашивал, но что, для него оставалось тайной.

«Папирен? Па-пи-рен… — мучительно соображал он. — Бумага? Какая бумага? Туалетная, газетная, писчая… Господи, он требует документы…»

Щелкнув замком встроенного в приборную панель отделения, Вашко достал ворох бумаг. Отделив те, что были на немецком, он сунул их в руки боевику. Другие — из армянского постпредства, где совершенно по-русски значилась его фамилия, он временно задержал в руке. Но скрывать это удалось бы не долго, а обнаружив этот обман, бравые парни заподозрили бы и большее.

В этот момент Стив и его спутники наконец пробились к машине. Интеллигентный мужчина при галстуке гортанно крикнул что-то людям с оружием, рука его при этом очертила в воздухе замысловатую траекторию. Те удивленно посмотрели на него.

— Батоно Георгий, — прошептал один из них другому.

— Георгий! — приложив руку к груди, поприветствовал подошедшего главарь: забросив автомат за спину и соскочив с подножки, он ринулся к нему с рукопожатиями.

Интеллигент ответил без улыбки и радости. Бородач, то и дело показывая рукой на машину, отчаянно жестикулируя, принялся что-то доказывать. Интеллигент слушал его и кивал. Потом резко скомандовал тоном, не терпящим возражений, и подножка машины разом очистилась и от охранников, и от переводчицы. Вашко и Курт наконец смогли перевести дух. Стив и мужчина в желтой куртке, продолжавшие преспокойно беседовать у радиатора, сделали им жест: «Выходите!» Они вышли из машины и принялись запирать двери. Интеллигент, заметив это, приветливо улыбнулся и сделал очередной резкий жест: «Нэ надо! Они больше нэ подойдут…»

Вашко и Курт подошли к Стиву. Тот отчаянно молотил со своим приятелем по-английски, ничего из этого понять было невозможно.

Георгий Амирджэба, — протянул руку интеллигент. — Пресс-секретарь Верховного Совета…

А это кто? — прошептал ему на ухо Вашко.

— Си-Эн-Эн… Комментатор. Даг Ларсен…

От толпы отделился и подошел к ним столь же красочно и пестро одетый парень с лесенкой из алюминия и камерой, какие Вашко видел у телевизионщиков.

— Хелло! — радостно прокричал он. — Кадры о’кей, Георгий! Скоро передача! Спутник и о'кей… Скоро увидит весь мир!

Стив, вспомнив о попутчиках, поспешил представить Вашко и Курта. Ларсен протянул руку для приветствия.

Сейчас поедем ко мне, — предложил Георгий. — Машину поставим во двор. Немножко будем завтракать. Придумаем, как вам ехать дальше… Думаю, удастся сделать документы и вас не тронут. Простите, что так получилось, — сами знаете, какая сейчас обстановка…

Ларсен и Стив продолжали беседовать. Вашко уловил из их речи лишь несколько раз произнесенную фамилию московского корреспондента — Тягны-Рядно. Судя по всему, эта фамилия Ларсену была знакома, и он, махнув рукой в сторону гор, произнес только одно слово «Тбилиси».

— Я знаю Александра Тягны, — произнес Георгий Амирджэба. — Часто бывает у нас. Странно, что на этот раз не заехал, а рванул прямо в Тбилиси.

Стив принялся объяснять суть Вашко и Курту:

Даг вчера прибыл оттуда. Тягны-Рядно в городе. Работал на проспекте Руставели. Там Шеварднадзе выступал…

При упоминании фамилии Шеварднадзе Амирджэба поморщился:

Нэ знаю, нэ знаю… Хорошо это или плохо! Второй раз в одну реку не входят.

Вашко дипломатично промолчал.

— Хватит болтать. — с пафосом провозгласил Амир-джэба. — Едем… Немножко кушать будем, немножко отдыхать с дороги. Видите вон ту черную «Волгу»? — он показал на левое крыло вокзала. Я сейчас иду туда, а вы пробивайтесь и следуйте за мной. Господин Ларсен! Господин Эпстайн! Господа… Прошу вас принять приглашение!

— О'кей! — за всех ответили Ларсен и Стив.

Амирджэба что-то крикнул в толпу — вновь появились те же вооруженные молодцы, — он им скомандовал, и они, дождавшись, когда приглашенные уселись в кабине «мерседеса», криками и стрельбой в воздух принялись прокладывать дорогу.

Вашко запустил двигатель и медленно, черепашьим шагом повел грузовик вперед…

ГЛАВА 39 УПРАВЛЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ ГОРОДА СОЧИ

И вечер, и ночь, и наступившее утро не внесли в душу Липнявичуса душевного спокойствия. Он стремился подавить накопившееся раздражение, но ему это не удавалось. «Надо же, — думал он, — фатальное стечение обстоятельств, и с таким треском провалилась отличная задумка…»

Ахтямов, видя в каком состоянии гость из Москвы, не стремился к