– Великий Могол послал флот и армию под командованием своего младшего брата, Садиг-хана Джахана, чтобы отобрать у христианского короля страны на побережье Большого Рога. – Луэллин прервал объяснения, чтобы спросить: – Скажите, полковник, вы знаете что-нибудь о религии ислам?

Шредер кивнул:

– Да, конечно. Многие из тех, кем я командовал в последние тридцать лет, были мусульманами. Я говорю по-арабски и изучал ислам.

– Тогда вам известно, что одной из основ этой воинственной веры является хадж, паломничество к месту рождения их пророка в Мекке, а оно находится на восточном побережье Красного моря.

– А! – воскликнул Шредер. – Понимаю, к чему вы ведете. Любой паломник из земель Великого Могола в Индии будет вынужден плыть по Красному морю и обходить африканский Большой Рог. И это вызовет столкновение двух религий в том регионе, я угадал?

– Именно так, полковник! Я в восторге от того, как вы сразу схватываете религиозные и политические сложности. Именно этот предлог и использовал Великий Могол, чтобы напасть на Джона Престера. Конечно, арабы торговали с Африкой еще до того, как родились и наш спаситель Иисус Христос, и пророк Мухаммед. Закрепившись на острове Занзибар, они постепенно расширяли свое влияние вглубь материка. Теперь они намерены завоевать и подчинить христианскую Эфиопию.

– И где, если позволите спросить, ваше место в этом конфликте? – задумчиво поинтересовался Шредер.

– Я принадлежу к морскому рыцарскому ордену храмовников, ордену Святого Георгия и Священного Грааля. Мы посвятили себя защите христианской веры и святых для христиан мест. Мы – наследники рыцарей-тамплиеров.

– Я слышал о вашем ордене, – кивнул Шредер. – И даже знаком с несколькими вашими братьями-рыцарями. Граф Камбр, например.

– О! – Луэллин фыркнул. – Он отнюдь не лучший пример.

– Мне также приходилось встречаться с сэром Фрэнсисом Кортни, – продолжил Шредер.

Луэллин вспыхнул неподдельным энтузиазмом.

– Да, его я хорошо знаю! – воскликнул он. – Прекрасный моряк и джентльмен! Кстати, не знаете ли вы, где я могу найти Фрэнки? Эта религиозная война у Большого Рога привлекла бы его, как мед пчелу. Его корабль сразу бы присоединился ко мне, мы бы составили грозную силу.

– Боюсь, сэр Фрэнсис выбыл из строя в недавней войне между нашими странами, – дипломатично ответил Шредер.

Луэллин чрезвычайно огорчился:

– Как грустно это слышать…

Он какое-то время молчал, потом взял себя в руки.

– Так вот, отвечая на ваш вопрос, полковник, скажу: я как раз и иду к Большому Рогу в ответ на просьбу Престера, чтобы помочь ему отбить нападение ислама. Я выйду в море прямо сегодня вечером, с отливом.

– Без сомнений, Престеру пригодится и военная помощь, а не только морская? – вдруг спросил Шредер. Он пытался скрыть охватившее его волнение. Это ведь был прямой ответ на его молитвы. – Не откажете ли вы мне в просьбе взять меня на ваш прекрасный корабль и доставить к театру войны? Я тоже полон решимости предложить свои услуги.

Луэллин был откровенно поражен.

– Какое внезапное решение, сэр… У вас разве нет каких-то обязательств и долга здесь, на берегу? Возможно ли, чтобы вы отправились со мной так быстро?

– Вообще-то, капитан, ваше появление в этом заливе похоже на внезапный поворот судьбы. Именно сегодня я освободился от тех обязательств, о которых вы упомянули. Я как будто получил Божественное предсказание о том, что меня ждет. И готов ответить на зов. Я буду счастлив оплатить переезд, а также и леди, моей жены… золотом.

Луэллин в явном сомнении почесал бороду и внимательно посмотрел на Шредера:

– У меня только одна маленькая свободная каюта, вряд ли она подходит для важных персон.

– Я готов заплатить десять английских гиней за счастье отправиться вместе с вами, – уточнил Шредер.

Лицо капитана посветлело.

– А я сочту за честь ваше общество, ваше и вашей супруги. Однако я не могу отложить выход в море ни на единый час. Я должен уйти с отливом. Я дам вам лодку, вас доставят на берег и подождут там.

Направляясь к берегу, Шредер бурлил волнением. Служба у какого-то восточного властелина, участие в религиозной войне, безусловно, давали возможность завоевать славу и обогатиться так, как он и ожидать не мог, оставаясь служить Голландской Ост-Индской компании. Ему подвернулась возможность бежать от угрозы бесчестья и позора. А после войны он даже может вернуться в Голландию, нагруженный золотом и славой. Это был тот самый прилив судьбы, ожидаемый им всю жизнь. И если рядом с ним будет женщина, которую он любил превыше всего на свете, он в полной мере воспользуется этой приливной волной.

Как только лодка подошла к берегу, он выпрыгнул из нее и бросил матросу мелкую серебряную монету:

– Жди меня здесь!

И быстро зашагал обратно к замку.

В квартире его ждал слуга. Шредер приказал ему быстро уложить вещи, отнести их на берег и оставить возле ялика «Золотой ветви».

Похоже, теперь уже весь гарнизон знал о его отставке. Даже слугу не удивил такой приказ, так что никому не покажется странным, что он уезжает.

Позвав конюха, Шредер велел оседлать единственную оставшуюся у него лошадь. В ожидании полковник остановился перед небольшим зеркалом в своей гардеробной и поправил мундир, причесал парик и заострил усы. Он испытывал восторг и чувство освобождения. К тому времени, когда губернатор сообразит, что он и Катинка исчезли, «Золотая ветвь» будет уже далеко в море, направляясь на восток.

Быстро сбежав по лестнице, Шредер вышел во двор, где грум уже держал его лошадь, и вскочил в седло. Он очень спешил, потому что ему хотелось поскорее оказаться далеко, и он сразу пустил лошадь галопом по дороге к резиденции губернатора. Однако при всей спешке полковник оставался осторожен. Он не стал подъезжать прямо к парадному входу особняка, а объехал дом по боковой дорожке через дубовую рощу – эта дорожка предназначалась для рабов и поставщиков дров и провизии из деревни.

Придержав лошадь, прежде чем стук ее копыт донесется до резиденции, он спокойно повел животное к конюшне, находящейся за кухней.

Когда он спешился, из конюшни выбежал удивленный конюх, чтобы принять лошадь. А Шредер, пройдя вдоль стены кухонного огорода, через маленькую калитку на углу вышел в сад.

Он осмотрелся, ища взглядом садовников, которые нередко работали в этой части сада, но никого не увидел. Без особой спешки, но и не теряя времени, полковник пересек лужайку и вошел в резиденцию через двустворчатую дверь библиотеки. Эта длинная комната, уставленная книгами, была пуста.

Шредер отлично знал резиденцию изнутри. Он достаточно часто посещал Катинку, пока ее муж исполнял свои обязанности в замке. Сначала он прошел в читальную комнату Катинки, выходившую окнами на лужайку, на залив, на синеву Атлантики. Это было любимое убежище Катинки, но сегодня днем ее там не оказалось. Какая-то рабыня стояла на коленях перед книжными полками, снимая с них том за томом и протирая кожаные переплеты мягким лоскутом. Она испуганно вскинула голову, когда внезапно появился Шредер.