– Логика мне понятна, – повторила графиня, – но тот факт, что они объявили о существовании новых кораблей во всеуслышание, всё равно меня беспокоит. На протяжении многих лет, учитывая, сколько времени требуется на строительство хотя бы одного корабля стены, они успешно скрывали от нас само существование программы. Так что же подвигло их добровольно нарушить тайну? И почему именно сейчас?

Мысленно Яначек вздохнул с облегчением. Она все-таки не указала на то, что в технологическом превосходстве Звездного Королевства присутствующих заверили от имени той самой разведки, которая еще тридцать шесть часов назад с той же убежденностью отстаивала перед правительством численное превосходство КФМ.

– Признаюсь, по этому поводу я тоже испытываю озабоченность, – сказал он и повернулся к министру иностранных дел. – Должен сказать, что о факторах военного характера, которые могли бы подвигнуть Тейсмана к выступлению с подобным заявлением, мне ничего не известно. Однако не приходится сомневаться в том, что причины, оправдывающие такой поступок Тейсмана и Причарт хотя бы в их собственных глазах, существовать должны. Может быть, вы, Элен, в состоянии пролить свет на политическую подоплеку этого события?

Декруа ответила на его исполненный фальшивой любезности вопросительный взгляд такой же фальшивой улыбкой, поскольку прекрасно понимала, что в сложившейся ситуации он обрадуется любой возможности отвлечь внимание коллег от промахов своих подчиненных, переведя это внимание на что угодно и на кого угодно. К счастью, подумал Яначек, помешать ему она все равно сейчас не может.

– У нас было не так много времени, чтобы над этим поразмыслить, Эдвард, – резонно возразила она. – При том, насколько неожиданно прозвучало заявление Тейсмана, никто из моих аналитиков, оценивая возможные варианты действий Республики при дальнейшем ведении переговоров, не видел оснований допускать такого поворота событий. Поскольку моим людям даже не намекали на возможность существования таких кораблей, они никак не могли учитывать их в своих прогнозах, не правда ли?

Её сладкая улыбка таила в себе столько злобы, что Яначек мысленно поежился, тем более что её стремительный ответный удар попал точно в цель.

– Однако, – продолжила она, – получив это известие, я в течение нескольких часов консультировалась со своими главными специалистами. – Декруа не сказала «естественно», но это подразумевалось само собой. – В настоящий момент наиболее правдоподобными нам представляются две версии политической и дипломатической подоплеки возникшей проблемы. Первая и самая простая сводится к давно известному факту: как вы отмечали и сами, наше нежелание идти на возмутительные уступки, которых требует от нас делегация республики, отнюдь не радует президента Причарт.

Графиня Нового Киева заерзала в кресле, но перебивать не стала, и Декруа плавно продолжила:

– Однако ещё большее недовольство, чем президент, проявляет, по оценкам моих аналитиков, госсекретарь Джанкола. Конечно, ожидать, что наша позиция понравится этим двоим, и не следовало, но реальность межзвездной дипломатии состоит в том, что почти в любых переговорах кто-то находится в более слабой позиции, а поскольку запросил перемирия Сен-Жюст, в данном случае в слабой позиции находится Республика. Очевидно, что Причарт и её администрацию такое положение не устраивает, а поскольку в ходе переговоров им ничего выторговать не удалось, они вполне могли попытаться зайти с другой стороны. Если им удастся нейтрализовать наше военное превосходство – или, на худой конец, создать ложное впечатление, будто им это удалось, – соотношение позиций изменится. В каковом случае, – она обвела взглядом собеседников, – предположение Эдварда о том, что мы видим первый шаг перехода к новой, более агрессивной внешней политике, приобретает смысл.

– Понятно, – Высокий Хребет задумчиво кивнул и сжал губы. – Но вы сказали, что это первая версия. А вторая?

– Вторая, – сказала Декруа, – сводится к тому, что это выступление имеет своей целью решение сугубо внутренних политических проблем республики.

– Что? – вырвалось у графини Нового Киева. Декруа резко обернулась к ней, и министр финансов пожала плечами:

– Я ведь не отвергаю эту версию, Элен. Мне просто любопытно знать, каким образом декларация об усилении военных возможностей может повлиять на внутриполитическую ситуацию.

Несмотря на растущую взаимную неприязнь, сейчас графиня говорила примирительным тоном, и министр иностранных дел позволила себе расслабиться.

– Внутриполитическая динамика республики не так ясна, как бы нам хотелось, – сказала она. – Во многом потому, что их политическая система еще не устоялась, они еще только определяют прецеденты и сферы влияния, и если они сами ещё не вполне ясно представляют себе расклад, то нам понять его еще труднее. Одно совершенно очевидно: хотя Джанкола является членом сформированного президентом Причарт кабинета, они выступают как политические противники. Вам известно, что он был её соперником на президентских выборах, и у нас есть основания полагать, что именно на вопросах внешней политики он может наиболее эффективно построить предвыборную кампанию, когда Причарт пойдет на переизбрание. Посла в Хевене у нас, конечно же, нет, но мы поддерживаем отношения с их правительством через посольства и консульства третьих стран. И нам представляется очевидным, что Джанкола неоднократно призывал Причарт занять на переговорах более решительную позицию. Больше того, похоже, он сколачивает внутри Конгресса и в высших кругах администрации свою клику, всячески раздувая недовольство внешнеполитическим курсом президента.

– Я полагаю, если это известно нам, то уж Причарт и подавно, – наполовину вопросительно произнесла графиня Нового Киева, покосившись на Декруа.

– Совершенно верно, – согласилась та.

– Так почему же она просто-напросто не отправит его в отставку?

– Видимо потому, что не может, – ответила Декруа. – Она вынуждена поддерживать равновесие и считаться с расстановкой внутриполитических сил точно так же, как и мы. Может быть, даже с большей осторожностью – памятуя о том, как нестабильна была в последнее время внутриполитическая ситуация в Республике. Надо полагать, Джанкола опирается на сильную поддержку, и она не может позволить себе открытый разрыв. Особенно, если ему удается успешно наращивать своё влияние.

– Хорошо, – кивнула графиня Нового Киева. – Но если Джанкола выступает за усиление конфронтации во внешней политике, не создастся ли впечатление, что она поддалась давлению, если Причарт решится пойти на ужесточение внешнеполитического курса?

– С одной стороны, так оно и есть, – согласилась Декруа. – Но Причарт, вероятно, увидела здесь удобную возможность выбить почву у него из-под ног. Она перехватывает у него инициативу, а вместе с тем и поддержку части сторонников – вот почему я назвала выступление Тейсмана способом решения скорее внутриполитических проблем, чем межзвездных. Но не исключено, что Причарт действительно планирует агрессивное изменение курса на переговорах – хотя бы демонстративно – и воспринимает заявление Тейсмана как увесистую дубину. Но даже в этом случае я буду крайне удивлена, если она и в самом деле решится как следует на нас надавить.