В апреле она заканчивала озвучание фильма и целыми днямипропадала в тон-ателье. В один из таких дней ей на работу позвонила Ира.

- Я улетаю в Кемерово, - проговорила она срывающимсяголосом.

- Что случилось? Почему в Кемерово? - не поняла Наташа.

- Они травят Бориса Ивановича. Я не могу молчать. Я небуду молчать.

И бросила трубку.

Ирина

Она сидела в салоне самолета, летящего в Кемерово, и,прикрыв глаза, твердила про себя: "Я не буду молчать. Пусть все узнают,как все было на самом деле. Пусть от меня все отвернутся, пусть меня большеникто никогда не будет снимать, но я не позволю, чтобы Бориса Ивановича обвинялив том, чего он не делал. Подонки! Сволочи! И Руслан - первый из подонков!"

Она никогда особенно не интересовалась политикой, тем болеена региональном уровне, но если складывалась возможность посидеть передтелевизором вдвоем с Виктором Федоровичем, Ира никогда ее не упускала, какая быпередача ни шла в этот момент. Она готова была смотреть и "Зеркало",и "Итоги", и ежедневные информационные программы, и даже футбол схоккеем, в которых не понимала ровным счетом ничего. Вчера Лизавета ускакалапроведать захворавшую приятельницу, Игорь еще не вернулся с работы, и она тихокоротала вечер вдвоем со свекром, радуясь тому, что он есть на свете, что онрядом, что она может его видеть и даже иногда словно случайно прикасаться к егоруке. По телевизору шла очередная информационная программа, и Ира делала вид,что добросовестно слушает новости, то и дело слегка поворачивая голову, чтобыувидеть профиль Виктора Федоровича. И вдруг услышала:

- В ходе избирательной кампании в Сибири разгорелсяновый скандал. На этот раз жертвой неожиданных разоблачений стал кандидат вгубернаторы одной из областей Борис Бахтин. Некоторое время назад в местнойпрессе высказывалось сомнение в том, что человек, совершивший убийство,признанный судом виновным и приговоренный к восьми годам лишения свободы, можетстать руководителем крупного региона в Кузбассе. И вот сегодня кемеровскаягазета опубликовала статью журналиста Руслана Нильского, в которой он обвиняеткандидата в губернаторы Бориса Бахтина еще в целом ряде преступлений, закоторые он не понес наказания. В частности, пишет Руслан Нильский, есть всеоснования полагать, что Бахтин совершил девять убийств молодых девушек.Преступления остались нераскрытыми, а преступнику в свое время удалось избежатьнаказания…

Диктор говорила что-то еще, но Ира уже не слышала ее слов.Как же так? Ведь Борис Иванович звонил ей несколько раз и всегда говорил, что унего все в порядке. Правда, в первый раз он позвонил, кажется, лет десятьназад, ну да, правильно, в девяностом году, спустя шесть лет после того, чтослучилось. Но все равно он ничего не говорил о том, что его осудили и отправилив тюрьму. И Ира все эти шестнадцать лет пребывала в абсолютной уверенности, чтодля него все обошлось. Никто не узнал о том, что он убил человека, никто его нетронул. А выходит, что тронули, да еще как! Но ее саму никуда не вызывали, и кней никто из милиции не приходил, и это однозначно свидетельствовало о том, чтоБорис Иванович свое намерение осуществил. Представил все как пьяную драку, а обИре ни слова не сказал. И теперь этот придурок, этот настырный журналюга РусланНильский смеет обвинять Бахтина!

Она выскочила из комнаты, не сказав Виктору Федоровичу нислова, и убежала к себе дозваниваться в справочную аэропорта, чтобы узнать,когда завтра утром самый первый рейс на Кемерово и есть ли билеты. Ей хотелосьизбежать разговоров с Игорем, который в последнее время стал намного болееобщительным и находил удовольствие в том, чтобы поболтать с женой на ночьглядя. И вообще объясняться по поводу своей поездки ей не хотелось. Ирапредупредила Виктора Федоровича, что принимает снотворное и ложится спать,потому что назавтра ей предстоит тяжелый день, и нырнула в постель, недожидаясь прихода мужа. Утром она дождалась, пока все уйдут на работу, оставилана видном месте записку со словами о том, что срочно уезжает на несколько днейи непременно позвонит, покидала в небольшую дорожную сумку самое необходимое ипомчалась в аэропорт.

В самолете Ирина снова и снова вспоминала тот августвосемьдесят четвертого года. Сначала была деревня в Оренбургской области, гдежила отцова тетка со своей многочисленной семьей, в которой никто друг задругом не следил и никогда не известно было, кто где находится. Была большаякомпания, состоявшая из местных и приезжих ребят, в которой на восемь парнейприходилось три девчонки. Ира была самой младшей, всего четырнадцать, остальным- по семнадцать-восемнадцать, но ее держали за ровню, потому что выглядела она,рослая и крупная, с пышной грудью, куда старше своих лет, с удовольствием пилаи самогонку, и дешевое вино, курила взатяг и не отказывала в интимных радостях.Сперва развлекались на местном уровне, потом у кого-то из ребят возникла идеяотправиться за две тысячи километров на реку Томь, где у этого парня живутродичи и полно свободного места. Сказано - сделано, родители никого особо неудерживали, да и были они только у местных, приезжие ребята - перекати-поле -сами собой распоряжались. Купили самые дешевые билеты, сели в поезд иотправились в новое место с намерением как следует погулять, развлечься,покататься на лодках. Сначала все шло хорошо, весело и дружно, провели парудней у родича, потом закинули на спину рюкзаки с палатками и двинулись вдольреки Томь. По пути воровали картошку на чужих участках, ловили рыбу, готовилина костре нехитрую еду, которой закусывали спиртное. А потом начали назреватьконфликты. Поводов было много, и на них в принципе можно было и внимания необращать, будь они постарше. Но Ира в свои четырнадцать воспринимала всеслишком серьезно, разругалась со своей компанией в пух и прах, наговориларебятам много обидных слов, еще больше выслушала в свой адрес, гордоразвернулась и ушла в чем была. Первые часа два она шла быстрым шагом, кипя отнегодования и мысленно продолжая прерванную ссору. Потом сообразила, что вообще-тоне знает, куда идти, не представляет, где находится, и денег у нее нет. Ирешила идти вдоль дороги в надежде на помощь какого-нибудь сердобольногоавтомобилиста.

И помощь не заставила себя ждать. Он был симпатичный,темноволосый, худой, лет двадцати, так ей, во всяком случае, показалось.Назвался Михаилом. Посадил в машину, с сочувствием выслушал ее сбивчивыйрассказ и предложил не расстраиваться, а вместо этого приятно провести время.Против приятного времяпровождения Ирка Маликова никогда не возражала. Она и недумала сообщать новому знакомому о том, сколько ей на самом деле лет, наоборот,искренне радовалась, что он обращается с ней как со взрослой, покупает выпивкуи не стесняясь намекает на сексуальные утехи, обещает какие-то невероятныеизыски и острые ощущения. Она совершенно не боялась. А чего бояться-то? Впервый раз, что ли?

Михаил завез ее на опушку леса, они вместе распили бутылкуводки, потом прямо здесь же, на травке, приступили к делу. Сначала все было какобычно, и Ира даже разочарованно заскучала, ведь Миша ей что-то такоеневозможное и невероятное обещал, и она сгорала от любопытства, а где оно, этоневероятное? А потом он достал нож. Лицо его исказилось до неузнаваемости исильно побледнело, на висках выступил пот, крупными каплями стекавший на еетело, глаза потемнели и превратились в какие-то страшные пятна намертвенно-белом лице. Он резал ее осторожно, аккуратно, стараясь не задетьжизненно важные органы, чтобы она, не дай бог, не умерла раньше времени. Обэтой своей тактике он ей сам сообщил, сделав очередной надрез. Ира кричала чтобыло сил, но Михаилу звуковое сопровождение быстро надоело, он оторвал кусокткани от ее рубашки-ковбойки и засунул ей в рот вместо кляпа.