- Зря стараешься, - ласково приговаривал он,примериваясь ножом к очередному месту, где собирался сделать надрез, - тебяникто не услышит. Здесь никого не бывает, глушь, безлюдье. И вообще, чего тыорешь? Тебе должно быть приятно, а ты визжишь как ненормальная.

В какой-то момент она потеряла сознание от боли, но ее мучителяэто, по всей видимости, не устроило, потому что она очнулась от того, чтоМихаил лил ей на лицо холодную воду из канистры.

- Ты чего? - недовольно говорил он. - Я еще не кончил,а ты уже в осадок выпадаешь. Рано, погоди, успеешь умереть, я тебе потом помогу.А пока доставь мне удовольствие, я тебя резать буду, а ты будешь дергаться.Хорошо, что я водой запасся, как знал, что пригодится.

У нее темнело в глазах, из горла вырывались низкие хриплыезвуки, она пыталась собраться с силами и сбросить его с себя, но ничего невыходило, от острой боли она быстро слабела. И вдруг увидела совсем рядом ссобой чьи-то ноги. Чья-то рука потянулась к ножу, лезвие которого уженацеливалось на новый участок ее тела, рядом с ключицей. Мгновение - и ножоказался в этой незнакомой руке, а потом в груди Михаила.

- Ах ты ж мразь, - с ненавистью произнес чей-то голос.

Над ней склонилось приятное лицо мужчины лет тридцати пяти.Он осторожно извлек кляп из ее рта.

- Ты как, жива?

У нее не было сил говорить, она только издала в ответнечленораздельное бульканье. Мужчина легко, как пушинку, подхватил Иру на рукии куда-то понес. В тот момент ей было совершенно все равно, кто ее несет икуда, она понимала, что хуже, чем только что было, уже не будет. Ее принесли вдеревянный дом, где знакомо пахло сушеными травами и грибами, точь-в-точь как уотцовой тетки в деревне. На протяжении двух дней Ира то впадала в забытье, топриходила в себя и неизменно видела рядом того мужчину, который заботливодержал ее за руку. Сквозь болезненный туман она чувствовала, как он чем-топромывает порезы, смазывает их, перебинтовывает. Боль в ранах то утихала, тостановилась сильнее, ее лихорадило, но через два дня Ира все-таки оклемалась.

- Меня зовут Борисом Ивановичем, - представилсямужчина. - А тебя? И откуда ты тут взялась?

- Я - Ира из Москвы, - послушно ответила она и зачем-тодобавила: - Ира Маликова.

- Ну а я, стало быть, Бахтин Борис Иванович. Давай, Ираиз Москвы, выкладывай, как эта петрушка с тобой случилась.

Заливаясь слезами стыда и раскаяния, она без утайки всерассказала. Какой смысл врать человеку, который ради тебя на убийство пошел? Аможет, тот парень не умер?

- Вы его убили? - робко спросила Ира, закончив своеповествование.

- К сожалению, да, - очень серьезно ответил БорисИванович. - Пока ты спала, я сходил проверил. Он умер.

- Вас теперь в милицию заберут и в тюрьму посадят?

- Не обязательно. Может, все и обойдется. Но нам стобой надо решить одну важную проблему. Если все сложится очень плохо, еслименя найдут и обвинят в убийстве, я должен буду как-то это объяснить. Ведьсогласись, странно, если окажется, что я ни с того ни с сего взял и убилнезнакомого человека, которого видел в первый раз в жизни. У меня будет двавыхода: или сказать правду, или солгать. Если я скажу правду, к тебе придутлюди из милиции и заставят рассказывать, как ты отправилась в поход с ребятами,как поссорилась с ними, как этот парень, Михаил, тебя подобрал на дороге, какты согласилась с ним поехать, как вы вместе пили водку. И про все остальноетоже. Ну… ты понимаешь, о чем я. Ты будешь это рассказывать много раз вприсутствии разных мужчин. Кроме того, тебя отправят на медицинскую экспертизуи снова заставят все подробно рассказывать, и будут задавать вопросы. А потомтебе придется все это повторять в суде, где уже будет не один следователь илиэксперт, а много людей. Судья, два народных заседателя, секретарь,представитель прокуратуры, адвокат, родственники убитого, их может оказатьсямного. Ну и я, само собой, на скамье подсудимых. И опять снова-здорово, во всехдеталях, как уложил на траву, как снял с тебя белье, как расстегнул брюки, какспустил трусы и далее - везде. И при всем при том каждый, заметь себе, каждыйиз тех, с кем ты будешь иметь дело, обязательно начнет тебе рассказывать, какаяты дрянь, как плохо ты себя ведешь в своем нежном возрасте, пьешь водку исоглашаешься на близость с совершенно незнакомым человеком. И это вчетырнадцать-то лет! Они из тебя всю душу вынут. И испортят тебе всю оставшуюсяжизнь, потому что вынесут все подробности из зала суда и будут рассказывать оних на каждом углу. И называть твое имя и фамилию. Тебе до самой смертипридется нести на себе это клеймо. Нравится?

- Нет. А какой второй вариант?

- Если меня привлекут за это убийство, я скажу, чтопознакомился с Михаилом случайно, шел мимо, он вышел из машины, начал ко мнеприставать, потому что был сильно пьян, а он ведь и в самом деле был пьян.Разгорелась ссора. Михаил достал нож, собрался меня ударить, но я как бывшийдесантник сумел его обезоружить и первым нанес удар. А тебя здесь вообще небыло. Я тебя не видел и имени твоего не знаю. Через несколько дней ты чуть-чутьокрепнешь, и я отправлю тебя поездом в Москву. Лучше бы, конечно, самолетом, ноаэропорт далеко, и с билетами могут быть проблемы, сейчас лето, все летят на югчерез Москву. У меня, конечно, есть связи, я любой билет могу достать, но вэтом случае слишком много людей узнают о том, что я отправлял самолетом вМоскву какую-то девушку, которая выглядела очень больной. И если дело дойдет домилиции, они и до этого докопаются. Ведь в регистрации останется твое имя. Такчто придется тебе ехать поездом, станция не очень далеко, я тебя отвезу ипосажу в вагон, а с проводницей договорюсь, чтобы присматривала за тобой. ВМоскве есть кому тебя встретить?

- Есть, - кивнула Ира. - Наташка меня встретит.

- Это кто? Подружка или сестра?

- Соседка. Мы в одной квартире живем.

- Добро. Дашь мне ее номер телефона, я как посажу тебяв поезд, так сразу же ей позвоню, сообщу, когда тебя встречать. Согласна?

- Спасибо вам, - Ира снова расплакалась. - Вы такойдобрый.

Она попыталась поднести к губам и поцеловать темную отзагара сильную руку, ласково сжимавшую ее пальцы, но Борис Иванович сердитоотдернул ладонь.

- Еще что выдумала! Ты как себя чувствуешь?

- Хорошо. Почти, - уточнила Ира, стараясь быть честной.

- Побудешь одна часика два-три?

- А вы куда? - испугалась она. - Вы меня бросаете?

- Ну не насовсем же, - рассмеялся тот. - Надо пойтипривести там все в порядок.

- Где? - не поняла Ира.

- Ну там, где все случилось. Этот подонок тебя резал,там твоей крови натекло… Если милиционеры это увидят, мой рассказ о пьянойдраке не пройдет. Надо на том месте, где твоя кровь, костер развести, пустьогнем все повыжгет. Заодно и посмотрю, не осталось ли твоих вещей. Рюкзачоктвой я тогда еще захватил, но, может, выпало что-нибудь. А так, с кострищем-то,будет полная иллюзия, что Михаил приехал на опушку отдохнуть, развел костер,посидел рядом с ним, водочки выпил, потом меня увидел и драку затеял. И всебудет тип-топ. Но это я так, на всякий случай, будем надеяться, что все сойдетгладко и никто мне это убийство шить не станет.