тот же церемониймейстер с извещением, что король в отлучке из Стокгольма, и с вопросом, как ему будет угодно, «править» ли посольство без короля, ожидать ли короля в Стокгольме или ехать к нему в войска. Хилков выбрал последнее, сказав, что ему «без короля дела своего отправить неможно, а чтоб ему уволено было к королю ехать». Желание его было исполнено. 20 июля церемониймейстер явился к нему сказать, что ему ехать к королю «уволено» и подводы для него готовы, и также передал просьбу «первого боярина Бента Оксенстиерна»: «велел-де тебе бить челом, буде возможно, чтоб ты к нему пожаловал и дал ему себя видеть». Хилков отправился к нему с визитом. «И ближний стольник к нему ездил, — читаем в „Статейном списке“, — а он под него присылал свою карету с церемониймейстером и встретил его, ближнего стольника, на крыльце, а у кареты дворяне, и, пришед в палату, разговаривали стоя и потом сидя о посторонних делех, а стулы поставлены два и промеж их ничего не было, и сидели друг против друга, и потом проводил до того ж места, где встретил».

В сопровождении пристава капитана Стернкранца, переводчика, одного из подьячих и Петра Книппера Хилков 31 июля на 39 подводах выехал в город Мальме, где находился король с войсками, предпринимавший в эти дни поход против датского короля. «Статейный список», описывая это путешествие резидента, называет не только каждый город, но и каждую маленькую гостиницу (остерию), через которые он проезжал, указывая в шведских милях расстояние от пункта до пункта и делая отметки о всем виденном в пути.

Так, в городе Норкепинге отмечены медные заводы, принадлежавшие дворянину Ринстерну, встречавшему резидента в Стокгольме. Отмечено, что до Норкепинга доходят корабли с моря. Город Линкепинг незадолго перед проездом резидента выгорел от пожара. Здесь являлся губернатор, воздавая честь резиденту. В городе Генкепинге резидент видел крепостные сооружения: каменный и земляной городки и около городков рвы. Отмечены озера, у которых расположен этот городок: озеро Севеттер с правой и озеро Роксе с левой стороны. 8 августа, отъехав от Генкепинга 3 мили, резидент видел 24 медные пушки, которые везли в полки на войну. На пути Хилков получил королевское приказание, изменявшее конечный пункт его путешествия; ему велено было ехать не в Мальме, а в Ландскрону, куда он и прибыл 13 августа к вечеру. Карл XII к тому времени уже расправился с Данией, подойдя к Копенгагену, и 8 августа заключил с датским королем мир в Травендале. 14 августа у Хилкова в Ландскроне побывали с визитами военные власти: генерал-майор Стромберг, генерал-комиссар Клингстрем, полковник, капитаны и «иные начальные люди, почитая его, ближнего стольника». 17 августа он получил приказ от короля быть к нему на датскую сторону в полки; для переезда была прислана королевская яхта. Отплыв на яхте в тот же день 17-го, Хилков прибыл к датскому берегу, где расположен был королевский лагерь, 19 августа. При выходе на берег был произведен с яхты пушечный салют; резидента встретил, как его именует «Статейный список», переиначивая его звание и имя на русский лад, «королевский ближний стольник Кондратей Захарьев сын Клинштерн», проводивший его после приветствий на отведенный ему двор. У пристани и по пути ко двору стоял почетный караул из двух рот рейтар. Клингштерн извинялся, что переезд от берега ко двору должен был быть сделан верхами, а не в карете «для того, что-де в карете за войсками ехать ему, ближнему стольнику, невозможно». В тот же день Хилкову было объявлено, что король даст ему аудиенцию в 2 часа пополудни. Выслушав это объявление, он сказал, что на аудиенции быть готов с тем только, чтобы у короля в этот день ни до него, ни после него других послов и посланников не было. Клингштерн успокоил его, ответив, что никто не был и не будет, «а и быть-де им некому, потому что все министры всех потентатов живут на Свейской стороне в городе Мальме и в Елсинбурге. А при короле-де министров в войске никого нет».

В 2 часа дня за Хилковым была прислана королевская карета о 6 лошадях, а за свитой его верховые лошади. Ехали «войсками», т. е. через лагерь, до королевского шатра; царскую грамоту перед каретой вез подьячий Василий Богданов, а перед грамотой ехали Петр Книппер и переводчик Вилим Ибрагимов; люди резидента шли около кареты. По дороге стояли две роты рейтар. По описанию «Статейного списка», король в своем шатре сидел в креслах, одетый в «лосиный кожан и штаны такие же, а на верху серой кафтан, суконной, сапоги рейтарские, парык назади в мешке, короткой». По обеим сторонам королевского кресла стояло по шести человек «гардикоров» с карабинами, «от самых кресел аж до дверей шагерных». Справа от короля стоял генерал-адмирал Вахместер, слева граф Пипер. Хилков, войдя в шатер, говорил королю речь по наказу. Есть свидетельство, что речь была сказана на итальянском языке[721]. Затем он подал королю царскую грамоту в тафте. Король, приняв грамоту, встал и, сняв шляпу, спрашивал о здоровье великого государя, а затем сказал Хилкову, что ответ на грамоту будет дан впоследствии, когда она будет переведена. Резидент и свита были допущены поцеловать королевскую руку. Был объявлен ему «стол». Перед входом в шатер у Хилкова и у сопровождавших его лиц взяли оружие для того, как им объяснили, что «на Москве у их послов ружье обирают, когда они бывают во авдиенции».

«Стол» после аудиенции был прислан к резиденту на двор. На обед «приходили… королевские ближние люди и за столом с ним, ближним стольником, вместе ели и про здоровье великого государя и королевское, также бояр их и ближних людей, пили». Во время стола играла присланная королем музыка: литаврщики и трубачи. «В то же время на двор ближнего стольника приходил и смотрил в окно сам король и при нем драбанты (телохранители) ближние тайно». Все это происходило в тот самый день 19 августа, когда в Москве состоялось объявление войны Швеции.

Король проявлял к Хилкову большую любезность и старался его занять. На следующий после аудиенции день, 20 августа, он «с королевского ведома» ездил осматривать Копенгаген в карете графа Пипера. По возвращении из датской столицы ему велено было ехать в Ландскрону и там ожидать королевского ответа на царскую грамоту. 24 августа из Ландскроны по королевскому повелению он ездил на корабле смотреть стоявшие в Зунде шведский, датский, английский и голландский флоты, что ему, прошедшему навигацкую науку, должно было быть особенно интересно. Шведский генерал-адмирал прислал ему