— Отлично. Тогда мне здесь делать нечего, да?

Он серьезно уверен, что мне некуда деться? Сфайрат опустил ко мне лицо, улыбнувшись. Я заподозрила неладное, когда он начал говорить, было уже поздно:

— Вэлиан — моя гостья, и не думаю, что она будет в чем-то нуждаться, у вас нет поводов для беспокойства, и корону она не разорит.

Прозвучавшее было бы похоже на насмешку, с одним лишь, но…

Сулдемир вопрошающе взглянул на меня, затем его взгляд метнулся к моей левой руке, так что я чуть было не убрала ее в сторону, когда ей завладел Сфайрат. О, Боги! Сулдемир сходил с лица прямо на глазах.

«Отпусти меня! Что же ты делаешь? Как будто ты не слышал, что я говорила тебе у ворот парка!»

Мне хотелось выругаться и уйти подальше от этих взглядов, полных любопытства. Сфайрат, видимо, почувствовав моё напряжение, все-таки выпустил мою руку.

— Но раз уж вы, мэол, представляете ее семью, могу я перекинуться с вами парой слов с глазу на глаз?

Так я осталась одна, провожая взглядом эльфа и дракона, отошедших в сторону. Мне совсем не понравилась это приватная беседа. Магесса тоже посмотрела в сторону мужчин, а потом приблизилась.

— Обдумай то, что ты сказала мне. Мне кажется, ты недалека от истины, — она уже повернулась уходить по направлению к Тристу, но бросила напоследок едва-едва слышно, так что могло показаться, что прошелестел ветер в листьях кустарника, — ну вот ты и встретила своего дракона.

Я не нашлась, что сказать на это. Да, я в очередной раз вспомнила дежурства на вратах и стенах и ее знаменитую присказку, но ответить было нечего.

— Вэлиан, не воображай, что ты легко отделалась, — произнес Сулдемир по возвращении.

Я не воображала, я хотела уйти отсюда и сделала бы это, если бы не желание узнать, чем все это закончится.

— Разумеется.

— Не дерзи мне, ты отстранена, но все еще работаешь на меня.

Я решила промолчать. В этом он прав. Даже несмотря на то, что я работаю не на него, а служу короне, если уж быть до конца въедливой. незачем наживать себе нериятности.

— Держи фламбис при себе, думаю, в скором времени твой отец свяжется с тобой. Надеюсь, у тебя хватит ума вести себя благоразумно?

Я не знала то ли смеяться, то ли злиться. Как так? Ты работаешь на меня, но я пожалуюсь твоему отцу?

— Я большей частью своей жизни веду себя благоразумно.

Я убрала руки в карманы, заметив движение со стороны дракона.

— А меньше…

Я перебила его, не дав ему договорить.

— О меньшем, я не помню, тогда я была младенцем.

* * *

[1] Ἃssἒ (форн.) — шило, рапира Вэлиан.

[2] Эглейд — клинок Вэл, легендарное оружие, со своим разумом и природой, подстраивается под нужды владельца.

Осталось всего ничего, меньше недели, а у меня, вообще ничего не готово: ни платья, ни туфель, что там еще нужно нормальной девушке для бала? Украшения, прическа, макияж. Нет желания идти, а соответственно, и представления того, как я буду выглядеть. Да, стоит только подумать про визит ко двору, и мне становится ужасно тоскливо.

Вычеркнуть несколько часов из своей жизни напрочь, вот что значат подобные мероприятия. Повеселиться толком не повеселишься, расшаркиваться перед каждым устанешь уже через полчаса, от притворных улыбок начнет подташнивать, а ноги заноют еще быстрее. Как представлю, что нужно улыбаться кому-то в ответ, так скулы уже сводит.

Я потерла плечи от повторившегося зябкого ощущения и сделала глоток горячего напитка. После жаркой страны в Лондоне я только и делаю, что мерзну.

Празднование Зимнего равноденствия. Ни о чем другом думать не могу и то и дело отгоняю от себя плохое предчувствие. Предчувствие подсказывает, что не все так гладко, и приглашение это, казалось бы, случайно попавшее ко мне благодаря моему легкомыслию — это всего лишь повод.

Всё будет нормально! Надо только найти, чем занять себя, или, того лучше, компанию. Все равно, что приглашение на одного, незамужняя девушка не должна появляться во дворце в одиночку. Это плохой тон. О чем думал королевский секретарь? О том, что мне как магу будет все равно?

Я хочу позвать Сфайрата, но пока не знаю, как. Даже слов подобрать не могу, хотя, казалось бы, все так просто — подойди и пригласи. Как представлю этот взгляд полный смешинок и сдерживаемую улыбку, сразу нападает смущение.

Мой отец когда-то научил меня, как вести себя в компании мужчин, как сделать так, чтобы они почувствовали меня своей, рецепт не прост: не сдавайся, как бы тяжело ни было, будь собой и делай свое дело, не забывай о голове на плечах. А в моем случае к этому добавлялось: никогда не забывай о том, что ты женщина, и проведи грань в общении с мужчинами, которую ты не переступишь никогда. Не дай им забыть, кто ты, и пусть они прочувствуют ее.

Короче: не пытайся, и всё получится.

Но Сфайрат не относится к тому типу мужчин, с которым мне хочется быть “своей в доску”, да и не получается это, временами удается соблюдать дистанцию так необходимую мне для работы, но, когда это время истекает, меня, как выразился бы отец, несет. Вспомнить хотя бы те случаи в его кабинете или в номере, эти вечные салочки и догонялки. Нельзя давать себе расслабляться, я же на него работаю.

Он ведь сам предложил мне, что нужно взять с собой кого-то для компании, тогда почему я так отчаянно трушу? Потому что он мой босс, или потому что нравится мне? Всё поцелуй этот виноват, я время от времени на дракона спокойно смотреть не могу с преследующими мыслями: поцеловала его и всё пропустила, даже тени ощущений не помню. Эта моя порывистость.

Фэйт ни разу не вспомнил об этом случае в последующие дни, я благодарна ему за это, но только отчасти, к благодарности в такие минуты примешивалась горчинка разочарования. Пресловутая противоречивая женская натура в такие моменты выбивала меня из колеи: почему все так непросто?

Мне надо с кем-то поговорить, хотя я не из тех девушек, что любят пооткровенничать, даже мама мне в этом не помощница. Она любит меня, но ее устоявшиеся взгляды на жизнь вместе с воспитанием и намертво вложенного убеждения — беспрекословно подчиняться воле отца, а потом мужа, не дают ей понять меня в полной мере. Ссориться мы с ней не ссоримся, но и расстраивать ее я не хочу, как и не хочу в дальнейшем получать замечания от отца, которому мама рано или поздно все рассказывает. И ладно бы это были бы просто замечания, но к ним всегда примешивается это избитое: «Не смей позорить моё имя!». И кто бы говорил? Он ждет позора от меня, еще большего позора, хотя это ему в свое время нужно было думать головой и не давать королю поспешных обещаний, не касающихся его лично.

Обещания.

Я усмехнулась: хоть в чем-то мы похожи.