за ним. Тогда оно вернулось и напустило огонь. Я же этой чаркой вина загасил дьявольский огонь и спас от пожара жителей города, живущих по обе стороны Западных ворот. Разве могло быть у меня какое-либо иное намерение?!

Правитель еще больше обрадовался и удвоил свое почтение к монахам. Он поспешил пригласить Танского наставника и всех его спутников в тронный зал, желая, видимо, уступить им трон и передать бразды правления.

– Правитель! – смеясь сказал Сунь У-кун, желая отвлечь государя от его намерения: – Оборотень, который появился здесь, назвал себя головным дозорным злого дьявола Сай Тайсуя и сказал, что послан за двумя дворцовыми прислужницами. Сейчас этот оборотень, потерпев поражение, вернулся ни с чем и, безусловно, доложил о случившемся главному дьяволу, который непременно явится сюда, чтобы сразиться со мною. Для этого он сразу же поднимет всю свою ораву и приведет с собой. А это неизбежно встревожит весь твой народ, да и тебя, государь, напугает. Поэтому я хочу выйти ему навстречу, схватить его еще в воздухе и освободить из плена твою Золотую царицу. Не знаю только, в какую сторону мне направиться. Не скажешь ли ты, как далеко отсюда логово этого дьявола?

– В свое время я посылал туда лазутчиков, – отвечал правитель. – Они отправились на боевых конях, и им потребовалось более пятидесяти дней, чтобы побывать там и вернуться обратно. Его обиталище находится на юге, больше чем в трех тысячах ли отсюда.

Услышав об этом, Сунь У-кун крикнул:

– Чжу Ба-цзе! Ша-сэн! Побудьте пока здесь и охраняйте нашего наставника, а я живо слетаю туда и обратно.

Но правитель стал удерживать его.

– Преосвященный монах! – уговаривал он. – Обожди хотя бы денек! Тебе приготовят сушеную и жареную еду, соберут серебра на дорожные расходы, выберут лучшего коня-рысака – вот тогда и можно будет отправиться!

– Да что ты, правитель! – смеясь сказал Сунь У-кун. – Ты говоришь так, будто я собираюсь карабкаться через горы и хребты! Не стану тебя обманывать и скажу прямо: эти три тысячи ли я проделаю за такой короткий срок, что вино не успеет остыть в чарке!

– Преосвященный монах! – удивился правитель. – Ты только не обижайся на меня, но своим достопочтенным обликом ты, право, очень напоминаешь обезьяну. Хотелось бы знать, как смог ты овладеть таким волшебным способом передвижения.

И Сунь У-кун отвечал правителю так:

Пусть даровала мне судьба нечеловечий лик,

Искать всеобщие пути я с малых лет привык,

Которыми шагает жизнь, и с ней бок о бок – смерть.

Горнилом мне была земля, а крышкой тигля – твердь,

Когда наставника нашел, к которому спешил,

Когда ученье о Пути достойный мне открыл,

Когда приют мне свой дала гора Хуагошань,

Где приобщался я в тиши от мира скрытых тайн.

И тело я свое и дух в те поры закалял;

Трудился день, трудился ночь, усталости не знал;

Тогда постичь мне удалось состав, каким полна

Планета Заяц142 иль в ночи светящая луна,

А также из каких веществ образовался круг

Светила, что в моей стране все Вороном143 зовут;

Постиг начала «инь» и «ян», борьбу огня с водой,

Великого ученья суть раскрылась предо мной;

Узнал, что участь всех людей, и вместе с ними стран,

Находится во власти сил созвездия Тяньган144.

Жизнь наша может быть плоха, быть может хороша,

Как повернется рукоять созвездия Ковша;

Все нужно делать в должный срок: огонь сильней раздуть,

Или уменьшить, или тигль со сплавом повернуть,

Опорожнить его совсем, коль выплавке конец,

И вовремя добавить ртуть, и в срок извлечь свинец.

Двух этих действий меж собой взаимосвязь сильна,

Без них в цепи благих веществ недостает звена;

Объединение стихий рождает страсть и мощь —

Вот также тучи с высоты прохладный дарят дождь.

Взаимно связан и светил главнейших тихий бег,

И время года узнает по звездам человек.

Три славных школы145 все труды разделят сообща,

Бессмертья золотой залог без устали ища.

Два духа жизненных146 должны друг к другу подойти,

Чтоб круг свой плавный совершить по Желтому пути147.

Движенья рук и ног людских легко постичь закон —

Ведь каждый из простых людей тем знаньем наделен!

Но духи помощью своей как будто бы дарят

Того, кто ходит колесом, как я, сто раз подряд!

Как только кувыркнусь разок – перемахну шутя

Хребет Тайхан148 – так через кочку прыгает дитя.

Еще разок – и позади и реки, и леса,

И переправа, что ведет с земли на небеса…

Не мне страшиться гор крутых, что поперек пути

Встают, – не им мне помешать, куда хочу дойти!

Не побоюсь и сотни рек таких же, как Янцзы,

Лишь полюбуюсь с высоты на скал и волн красы…

Ведь я могу быстрей орла по воздуху летать

И облик свой перед лицом опасности менять!

Царь выслушал Сунь У-куна с изумлением и радостью и поднес ему царский кубок вина.

– О преосвященный монах! – произнес он. – Тебе предстоит совершить дальний путь и великий подвиг. Прими от меня этот кубок с пожеланием успеха!

Но Сунь У-кун был охвачен столь неистовым желанием покорить дьявола, что даже и помышлять не мог о вине. Он лишь воскликнул:

– Поставь пока этот кубок, правитель. Я мигом слетаю туда и обратно, и тогда выпью!

И вот наш герой, едва договорив последние слова, рванулся с места и со свистом умчался, быстро исчезнув из виду.

Изумлению правителя и его сановников не было границ, но об этом мы рассказывать не будем.

Между тем Сунь У-кун вскоре увидал высокую гору. Облако, на котором он мчался, зацепилось краем за ее выступ. Тогда Сунь У-кун прижал все облако вниз и встал во весь рост на самой вершине. Внимательно осмотревшись, он убедился, что гора была поистине замечательная.

Вот послушайте сами:

Она, возвышаясь до неба, захватывала и землю,

Солнце собой закрывала, и тучи рождались на ней;

Вершин своих острия до синих небес подъемля,

Землю она загружала россыпями камней,

Гребнями кряжей и жилами мощных отрогов;

Много таила красот и таила опасностей много.

Солнце она заслоняла вершинами