Его первой мыслью было уничтожить электротехническое оборудование, обслуживающее верхние этажи Башни, и тем самым изолировать верхний салон, где будет прием. В его сумке с инструментом лежал восемнадцатидюймовый ломик и немного украденной пластической взрывчатки, которыми, как он думал, сумеет наделать столько дел, что по всей Башне искры полетят, как на День независимости.

Но чем больше он раздумывал, тем чаще говорил себе: «К чему ограничиваться только верхушкой? Почему не устроить диверсию на основной линии внизу, в недрах здания, где проходят электрические кабели прямо с подстанции? Зачем ходить вокруг да около, если можно шагнуть сразу в дамки?» Это была очень заманчивая идея.

«Нужно только никому не попасться на глаза, ничего сложного не будет. Но нужно приготовиться случай, если удача вдруг отвернется». Он открыл сумку с инструментом и вынул ломик, который с одного конца был изогнутым, а с другого — плоским и заостренным. Его спокойно можно было использовать как оружие, и, если бы пришлось, Коннорс так бы и сделал.

* * *

Когда Нат с Гиддингсом вышли из Башни, на площади как раз устанавливали невысокий помост, на котором должно было проходить торжество. Гиддингс взглянул на него с отвращением.

— Вот начнется болтовня! — сказал он. — Губернатор будет поздравлять мэра, мэр будет поздравлять Гровера Фрэзи, и некий сенатор будет утверждать, что это здание — огромное достижение человечества. — Он запнулся.

— А может быть, это и правда, — сказал Нат. Снова вспомнил реплику Бена Колдуэлла о Фаросе. — Центр мировых коммуникаций…

— Это все ерунда, и вы это знаете. Это всего-навсего чертовски большое здание, которых и без того хватает.

Нат подумал, что Гиддингс испытывает к этому зданию, в рождении которого он участвовал, любовь и ненависть. Но уж если речь зашла об этом, он и сам колеблется между гордостью и восторгом, с одной стороны, и отчаянием от того, что это чудовище уже давно своим величием подавляет всех к нему причастных, — с другой.

— Тогда останьтесь и прокляните ее, — сказал он.

— А вы куда?

Возникшее между ними напряжение грозило перейти в открытую неприязнь. Если до этого дойдет, ничего не сделаешь, но торопить события Нат не хотел.

— Туда, куда мне давно пора,— ответил он.— К Джо Льюису по поводу тех изменений.

По пути через площадь он достал из кармана пропуск.

На этот раз он поехал в центр к вокзалу «Гранд Централь» на метро, потом вернулся на два квартала назад по Парк-авеню к Дворцу архитектуры и поднялся лифтом на десятый этаж, где на стеклянных дверях была табличка: «Джозеф Льюис, инженер-электрик». Кабинеты и чертежные залы занимали почти целый этаж.

Джо Льюис сидел, не снимая шляпы, в своем огромном кабинете, где тем не менее было не повернуться. Это был маленький человечек, резкий, быстрый, прямой.

— Если речь о каком-нибудь новом проекте, то объясните Бену, что на ближайшие полгода у меня работы выше головы. Если может подождать…

Нат бросил на стол пухлый конверт. Он следил, как Джо взглянул на него, взял и высыпал копии извещений на изменения на стол, одну за другой быстро их просмотрел, потом отбросил, как что-то живое и неприятное. Наконец, с нескрываемой яростью взглянул на Ната.

— Это ваша работа? Кто вам, черт побери, дал на это право?

— Я их впервые увидел сегодня утром.

— Но там стоит ваша подпись!

— Моя фамилия, да, но писал это кто-то другой.

Правда начинала терять в весе, как слово, которое слишком часто повторяют.

«В конце концов этому и я перестану верить»,— подумал он.

— А кто?

— Понятия не имею.

Джо ткнул в бумаги пальцем.

— Эти изменения действительно проведены?

— Это еще предстоит выяснить.

Пока это был бесполезный разговор, но нужно с чего-то начинать.

— А чего вы хотите от меня? Я вам поставил чертежи, всю электрическую часть, весь монтаж. Если все сделано по документации, а не по этим…

— Никто вас ни в чем не обвиняет.

«Пока, — подумал Нат, — но это «пока» касается всех».

— Я только хочу, чтобы вы мне сказали, что здесь самое важное. На что нам обратить внимание.

— На все. На каждый пустяк, хотя бы пришлось разрезать всю башню на части. Я на этом буду настаивать! Господи, о чем вы думаете, ведь всю эту документацию подписал я.

— И мы. Я это понимаю. — «Ну почему интеллигентные люди не могут понять очевидные вещи?» — Но на что нам обратить внимание в первую очередь? А на что во вторую? И так далее. Вы специалист. Дайте нам список по степени важности, и мы отправим туда людей Макгроу.

Льюис наконец сел.

— Макгроу, — сказал он. — Берт не имеет с этим ничего общего. — Он покачал головой: — Это исключено. Если у Берта Макгроу кто-то начинает халтурить или пытается подкупить инспектора — его голова будет немедленно подана хозяину на блюде.

Нат тоже сел.

— Я слышал, но еще не имел возможности убедиться, правда ли это. Но это позволяет взглянуть на дело под другим углом зрения.

— Если не считать дорожного строительства, — уже спокойнее продолжал Льюис, — на строительстве крупных зданий больше простора для махинаций, чем в другом бизнесе. На этом деле всяческие мошенники могут кормиться годами. И даже дольше. Обычно, но не всегда, это бывает на строительстве общественных зданий. Там, в…— Он покачал головой. — В некоторых округах Нью-Джерси я не взялся бы за подряд по электрооборудованию, хоть увешай меня бриллиантами. Здесь дела лучше. В основном. Насколько я знаю, ребята, любящие урвать лишние доллары, сделали у Макгроу всего одну попытку. — Он улыбнулся. Это была горькая, но удивительно умиротворенная улыбка.

«Да, Джо Льюис один из тех, для кого работа — дело святое, — сказал себе Нат, — и это к лучшему». Вслух же он спросил:

— Как это случилось?

— Послали пару человек прощупать обстановку, — ответил Льюис. — Единственное, что им сказал Макгроу, что он не будет иметь дело с мелкой сошкой. Только с главным или ни с кем. — Он помолчал. — Это был большой объект, на него отвалили уйму денег, и, возможно, это было только начало, поэтому главный босс пришел сам.— Он снова помолчал. — Макгроу отвел его туда, где они могли остаться с глазу на глаз, — на самую макушку стального каркаса, где-то на сороковой-пятидесятый этаж, вокруг никого и далеко внизу — земля. «Ну что, засранец, — сказал Макгроу, когда тот осмотрелся и зрелище ему совсем не понравилось, — хочешь спуститься вниз грузовым лифтом, уйти домой и никогда больше здесь не показываться или хочешь спуститься поскорее и слететь к чертовой матери с этой железяки, чтобы внизу тебя с асфальта соскребать пришлось? Ты уж сам выбирай». — Льюис замолчал в третий раз. — Больше к нему никто не приставал. Видно, поняли, что и пытаться не стоит.