сопоставив ее слова с жуткими репортажами с Центрального вокзала. — Ну, хорошо. Чем я могу вам помочь?

В возрасте десяти лет, через год после смерти брата-близнеца, скончавшегося от тромба в мозгу, Гленну Арнольдсу поставили диагноз «шизоаффективное расстройство». Мальчик постоянно опасался, что его постигнет та же судьба, что и брата, чему в значительной степени способствовала и его предрасположенность к мучительным головным болям. Оплакивая брата, он в самом прямом смысле каждый день ждал смерти. В итоге стал все больше замыкаться в себе и впадать в депрессию, решив после печальной утраты, что жизнь быстротечна и ничего не стоит.

Три года назад ему назначили курс лечения в «Гремерси Практис», он никогда не пропускал сеансов и добился значительного прогресса в рамках как индивидуальной, так и групповой психотерапии. Если не считать незначительных рецидивов депрессии, его психотические симптомы подавлялись медикаментозным лечением. В общем и целом, парень никогда не проявлял даже намеков на агрессию или жестокость к кому бы то ни было.

— А как он платил за удовольствие находиться в вашей компании? — спросил врача Руш.

Бакстер задумалась, сознательно ли он сформулировал свой вопрос так, чтобы психотерапевт выглядел как проститутка.

— Ведь ваши услуги, ребята, обходятся ой как недешево, — добавил Руш.

— Медицинская страховка, — ответил доктор Эран, в голосе которого прозвучал лишь отдаленный намек на возмущение, — причем очень хорошая. Насколько я понимаю, после смерти брата родители оформили ему самую лучшую, какую могли себе позволить. И поскольку впоследствии у пациента было выявлено психическое расстройство…

Психиатр не договорил, а лишь пожал плечами.

— Скажите, на ваш профессиональный взгляд…

Бакстер внимательно посмотрела на Руша.

— …как вел себя Гленн в последние пару недель?

— Прошу прощения?

— У него наблюдались какие-нибудь признаки рецидивов? Может, он перестал принимать лекарства?

— Может быть, мне об этом ничего не известно, — в замешательстве ответил доктор Эран, — я его ни разу не видел.

— Как это? — спросила Бакстер.

— На следующей неделе он должен был прийти ко мне в первый раз. Извините, я думал, вы знаете. Ко мне перешли пациенты доктора Бентхема — с минувшей пятницы он больше не практикует.

Бакстер и Руш переглянулись.

— С минувшей пятницы? — спросила детектив. — Давно он собирался уволиться?

— Ну разумеется. Собеседование, чтобы унаследовать его практику, я прошел добрых два месяца назад.

Бакстер вздохнула, подумав, что они так ни к чему и не пришли.

— Нам надо будет с ним поговорить, — сказал доктору Руш. — Вы сможете снабдить нас его контактами?

Ни один телефон из тех, что им дала пугливая секретарша, так и не ответил. Она распечатала им и домашний адрес доктора Бентхема в округе Вестчестер, примерно в пятидесяти минутах езды от Манхэттена. Пока труп Гленна Арнольдса застрял где-то между больничным моргом и лабораторией патологоанатома, пока ФБР пыталось идентифицировать его жертву, а Кертис по-прежнему игнорировала их звонки, Бакстер и Руш решили рискнуть, съездить в городок под названием Рей и нанести доктору визит, прекрасно понимая, что эта инициатива вполне может обернуться пустой тратой времени.

Зачитывая Рушу описание пути к дому Бентхема, Бакстер не лелеяла особых надежд:

— Так… вот и площадка для игры в гольф… видите слева? Теперь нам надо пересечь Бивер Суомп Брук, а на следующем перекрестке свернуть на Локаст-авеню.

— Отлично.

Они припарковались в идиллическом тупичке. К северу от города насыпало много снега. Толстый белый покров лежал на аккуратно подстриженных изгородях, обрамлявших широкие, чисто подметенные гравийные подъездные дорожки. В прекрасных садах горделиво стояли безупречные снеговики, окруженные паутиной маленьких следов детских ног. Обшитые досками дома были выкрашены каждый в свой цвет, придавая зимней картине скандинавский вид. Представить себе столпотворение Таймс-сквер всего в часе езды отсюда было очень и очень трудно.

— Подозреваю, что архитектор, планировавший поселок, хотел сохранить это местечко в тайне, — сказал Руш, вглядываясь в номера домов и, помимо своей воли, с завистью мечтая о том, чтобы в одном из таких идеальных поместий когда-нибудь поселилась его семья.

— А это еще что за Дог Шит Драйв? Аллея Собачьей какашки?

Бакстер засмеялась. Руш тоже засмеялся — он не привык к ее смеху.

Когда они свернули на подъездную дорожку к дому, сенсоры в сумерках включили автоматическое освещение, указывающее путь к гаражу на три машины. Его вид отнюдь не обнадеживал. За окнами тоже было совершенно темно. В отличие от других домов, здесь палисадник, сад и тропинку к входной двери покрывал приличный слой нерасчищенного снега.

Припарковав машину, они вышли в безмолвный сад. На крыльце соседнего дома от ветра тихо позвякивали китайские колокольчики, вдали на дороге взревел автомобиль, набирая скорость. Бакстер поразилась, как здесь холодно: казалось, температура была на несколько градусов ниже, чем в городе. Под ногами громко хрустел снег. В гаснущем сумеречном свете они двинулись к входу. С каждой секундой тьма становилась все гуще, а окружающие деревья теряли как цвет, так и ясность очертаний.

Руш позвонил в дверь.

Тишина.

Бакстер встала на клумбу и заглянула в большое окно. Незажженные лампочки китайских фонариков вокруг дверного проема напомнили ей о запущенном доме Руша. Эмили сощурилась, давая глазам привыкнуть к темноте. В другой комнате она заметила, как ей показалось, намек на какой-то теплый отблеск.

— Может, где-то не выключили лампочку, — сказала она Рушу, когда тот постучал в дверь.

Потом потопталась еще немного на клумбе, обогнула угол и заглянула через боковое окно в комнату — ту самую, где, по идее, должен был гореть свет. Однако внутри царил непроглядный мрак. Эмили вздохнула и вернулась к Рушу.

— Скорее всего, хозяева уехали в отпуск, — сказала она. — Ведь скоро Рождество.

— Может быть.

— Может, поспрашивать у соседей?

— Сегодня не стоит, слишком холодно, — сказал Руш, направляясь к теплой машине, — я оставлю визитную карточку, а утром можно позвонить.

— К тому же вы обещали вечером пригласить нас на ужин, — напомнила ему Бакстер.

— Верно, но только если мы найдем Кертис. Вам я не грубил.

— Разве что самую малость.

— Согласен, — улыбнулся Руш, — самую малость. Они сели в машину и включили обогреватель. Руш дал задний ход и проехал по длинной подъездной дорожке, ориентируясь на мерцающие огоньки коттеджа напротив. Потом бросил последний взгляд на дом своей мечты, нажал на газ, машина забуксовала на месте и ринулась вперед, унося их обратно в Манхэттен.

Прошло несколько минут, ночь поглотила остатки дневного света. Потом в недрах безжизненного дома вновь появился теплый отблеск, явственно выделяясь в темноте.

Томас проснулся за