спрашивайте, — с плохо скрытым вызовом произнёс Дубравин. — Мифологические персонажи — это, как раз, епархия Коркина.

«Молодец! Неплохая контратака. Я могу разозлиться и ненароком ошибиться в формулировке, а ты сразу поймёшь, что я тебя на пустышке ловлю».

— Искать труп Коркина — напрасная трата времени.

Лицо Дубравина осталось непроницаемым. Но веки едва заметно дрогнули.

«Все, клиент поплыл», — поздравил себя Злобин. И сразу же дожал:

— А вы здесь и в добром здравии. Вот у вас я и спрашиваю. Итак, кто такой Махди?

Дубравин повёл головой, снимая спазм с шейных мышц.

— Махди, друзья, — это наша общая головная боль.

— Общая?!

Злобин и Дубравина синхронно повернулись на голос Игоря Дмитриевича.

Тот сидел в «позе льва, стерегущего добычу», выложив правую руку на стол и вольно откинувшись в кресле. Острый подбородок высоко вскинут. Взгляд давящий.

— Конечно, общая, — умиротворяющее, как врач упрямому больному, повторил Дубравин. — Махди вышел из-под нашего контроля и теперь сидит на вашей башне.

— Может сидеть до посинения, — процедил Игорь Дмитриевич. — Через пять минут мы перебросим сигнал на резервные ретрансляторы и возобновим вещание. Что, думаете, всадили нам Останкинскую башню, как шило в задницу, и мы плясать под вашу дудку начнём? Фиг там, даже не надейтесь!

* * *

15:42 (в.м.)

Огнепоклонник

На высоте ветер особенный. Он — стихия, против первозданной силы которой, человек — ничто.

Хартман двумя руками вцепился в поручни. Капюшон, надутый ветром, как пузырь, рывками дёргал за плечи, норовя опрокинуть на спину. По лицу хлестали ледяные струи, выжимали слезы из глаз.

Отсюда, с технической площадки, город казался игрушечным. Ощущения полной, божественной власти над ним были несравнимо острее, чем при взгляде их стеклянного аквариума смотровой галереи. Та же разница, как между виртуальной реальностью на мониторе и реальным боем. Когда все вокруг грохочет, сотрясается, стонет и жалко воет под безжалостными ударами ветра, сам начинаешь ощущать себя стихией. Чувствуешь, как твоя воля нависает на городом грозовой тучей, а он ждёт, как присмиревший раб у ног господина.

Двое техников стояли на коленях у пушки со спиралевидным стволом. Металл и стекло ослепительно горели на солнце. К штанге штатива, на котором крепилась пушка, тянулся чёрный кабель фидера и провода в стальной обмотке.

Взвизгнули электромоторы, пушка ожила, короткий ствол стал рыскать по горизонту в поисках цели.

Один техник, пригнувшись и закрываясь плечом от ветра, подбежал к Хартману.

— Сайиди, все готово! Первый залп можем дать ручной наводкой. Если вы дадите нам ещё полчаса, мы переведём управление на главный пульт.

Хартман кивнул.

Техник повернулся к своему напарнику, дважды резко махнул рукой в сторону города. Напарник, стоя на коленях, пробежался пальцами по клавиатуре ноутбука. Пушка, визжа электроприводами, развернула ствол на тридцать градусов и опустила ниже уровня горизонта.

Сквозь вой ветра побился низкий гул. Напарник отпрянул от пушки, на корточках перебрался за блок ретранслятора.

Воздух вокруг загудел, звук все усиливался, пока не стал болезненным, свербящие высокие частоты прошивали тело насквозь. Сквозь стеклянный кожух ствола было видно, как внутри вьются электрические змеи.

Хартману показалось, что правую щеку царапнула ледяная пороша. Он не успел закрыть глаза. Ствол пушки ярко вспыхнул изнутри, и из жерла вырвался сноп слепящих искр. Ноздри обожгло колючим озоном.

Через секунду в районе Шаболовки взорвался фейерверк ярких, как искры электросварки звёздочек.

Хартман оскалился в хищной улыбке, хлопнул техника по плечу.

Пригнувшись, раскачиваясь, как моряк на палубе, поспешил чёрному проёму распахнутой двери.

* * *

Оперативная обстановка

www.echo.msk.ru

Радиостанция «Эхо Москвы»

Стенограмма прямого эфира

15:44 (в.м.)

Ведущий: Внимание, экстренное сообщение. Только произошла авария антенны телецентра на Шаболовке. Знаменитая Шуховская башня, признанная историческим наследием человечества, частично разрушена.

Со слов очевидцев, сетчатый каркас башни осветился вспышками, как при коротком замыкании, после чего раздался взрыв, выбивший стекла в здании телецентра и близлежащий домах.

От взрыва пострадали передатчики московских FM-радиостанций, установленные на верхнем ярусе башни. Сообщений о человеческих жертвах не поступало.

Причина взрыва пока неизвестна. Но, как сообщают источники в Минсвязи, на Шаболовский центр планировалось переключить сигнал с захваченной террористами Останкинской башни.

* * *

Контроль ВЧ-связи

15:47 (в.м.)

Абонент «А»: — номер не определён.

Абонент «Б»: — 224-00-01 (аппарат установлен в кабинете Министра связи и информации РФ)

Абонент «А»: — Эдуард Викторович?

Абонент «Б»: — Да, слушаю. Представьтесь, пожалуйста.

Абонент «А»: — Я нахожусь на Останкинской башне. Только что я нанёс удар СВЧ-оружием по Шаболовке. Предупреждаю, при первой же попытке перевести сигнал на резервные ретрансляторы, я сожгу здание министерства. Вы меня слышите?

Абонент «Б»: — Да…

Абонент «А»: — Я держу под прицелом радиовещательный комплекс на Октябрьском поле и радиоцентр в Балашихе. Вы хорошо представляете себе последствия удара импульсом СВЧ по этим объектам?

Абонент «Б»: — Да… Перегорит все оборудование к чёртовой матери…

Абонент «А»: — Правильно, Эдуард Викторович! Поэтому забудьте о всех планах переброски сигнала. Даже о таком фантастическом, как установка передатчика на шпиле МГУ и создания сети ретрансляторов на дирижаблях. Если «Медиа-Мост» сунется с идеей раздать ДЭЗам свои «тарелки» и начать вещание через спутник «НТВ-плюс», я сожгу штаб-квартиру Газпрома. Это вам понятно?

Абонент «Б»: — Вы сумасшедший! Вы… Это блеф! Вы блефуете!! Ничего у вас нет. Нет никакого оружия! На Шаболовке просто пробило фидер. Мне уже доложили. Фидер, понимаете, монтажник уронил инструмент и пробил фидер. Вот и все!