Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты преувеличиваешь, – покачал головой Северянин, но улыбнулся светло.
– Да как же! Меня бы ещё там, во дворе, прикончили, когда я на спину упала. А ты спас...
– А из дома ты зачем вышла? Мне помочь, – парировал Кайл. – Так что надо ещё разобраться, неизвестно кто кого…
– Уж от последнего броска Эулины точно ты уберёг!
– Велика заслуга – почти дохлую добил! Сначала-то ты сама её… И атаман тоже. Вы же её ранили смертельно.
– Отчего ты не желаешь свои заслуги признавать? – удивилась Настя. – Ведь и до этого, сколько раз ты меня из её лап выдернул. Вот хоть взять, когда она на меня напрыгнула, с ног сбила, когтями чуть было не порвала, а ты её вон как отшвырнул! Я никогда не забуду этот страшный миг. Думала, смерть моя пришла. Да я тебе своим вторым рождением обязана! Кайл, я от всей души тебе благодарна! Я же от чистого сердца это говорю, ты…
– Постой! А причём здесь я? – Северянин тряхнул тёмной головой. – Это ведь Эливерт! – Кайл посмотрел за плечо Романовой. – Пнул по рёбрам, она и… Так ведь?
Рыжая медленно обернулась.
Ворон стоят позади, привалившись плечом к столбу, подпиравшему крышу.
Вот чёрт! Интересно, и давно он здесь? Может быть, с самого начала разговора?
И как он умудряется так тихо подкрадываться, зараза! Не человек, а кот.
Настя посмотрела растерянно на разбойника, потом снова на полукровку.
На сердце вдруг стало холодно и тоскливо, как от долгих слёз. Неприятное чувство всё нарастало, расползалось внутри, как плесень.
Эл смотрел молча, долго, изучающе. И вдруг, неожиданно для себя самой, Анастасия виновато потупила взор.
Оказавшийся на перекрестии этих взглядов, Кайл всем телом ощутил застывшее в воздухе напряжение. И Настя снова каким-то внутренним чутьём уловила, как ему неловко и неприятно. Северянин, умевший читать людей, понимал, чувствовал, что стал невольным свидетелем чужой тайны, некоего секрета, чего-то личного, непредназначенного для посторонних.
Цепенея от ужаса, Рыжая осознала, что Кайл начинает подозревать что-то, догадываться. От полукровки ничего невозможно скрыть. Его дар – заглядывать в души людям, ведь он сам говорил ей об этом в Орсевилоне…
Насте показалось, что сердце в груди остановилось.
Сейчас. Вот сейчас.
Стоит Эливерту произнести хоть слово, и Кайл всё поймёт, и тогда она навсегда потеряет своего рыцаря.
Эл опустил глаза, словно погасил пронзительно-льдистый огонь, прошёл мимо растерянно застывшей Насти, отвязал Ворона.
Всё также, не смотря в сторону Романовой и Северянина, вывел жеребца из-под навеса и крикнул нарочито громко, обращаясь к приёмышам Альды:
– Эй, мелюзга, кто хочет на настоящем рыцарском коне прокатиться?
– Я, я!
– И я, я, я, я!
Радостные вопли разлетелись по двору. До чего жизнерадостные дети – их ночью чуть не съели, а они знай скачут, играют, в догонялки бегают!
– Ой, а он не укусит? – заосторожничал мальчик, первым подлетевший к восхитительному животному.
– Да на что ты ему сдался? – хмыкнул атаман. – На один зуб не попадёшь!
– А можно, я вперёд? – белокурая девчушка улыбнулась хитро, как маленькая лисичка.
– Нет, я! – заупрямился брат. – Я!
– Дамам надо уступать, – назидательно произнёс Эливерт и добавил, примирительно: – Но младших обижать тоже не дело! Вдвоём поскачите, в одном седле.
Белокурые ангелочки надулись, как хомяки, натырившие зерно.
Но разбойник, игнорируя это, подхватил девчушку, усаживая в седло, а следом за ней устроил и братца, приговаривая:
– Давай, будто ты – миледи знатная, а ты – рыцарь! Спас красавицу от врагов и теперь везёшь обратно, в родной замок.
– А можно, я буду её от волчищ спасать? – оживился тотчас мальчуган. – Будто это я их целую кучу побил…
Возведённая в миледи девчонка тоже просияла и даже согласилась на соседство благородного рыцаря.
– Да хоть от драконов! – разрешил Эливерт, ведя Ворона в поводу и направляясь со двора на улицу. – Держись только крепче, не свались с седла! А то бабка твоя мне по шее даст, не посмотрит на заслуги былые и геройства…
Скрылся за воротами пышный хвост жеребца, стих весёлый смех детишек и приглушённый голос вифрийца, а Настя всё смотрела в светлую даль, в пустоту, сквозь людей, никого не замечая, не в силах сдвинуться с места.
Три толстяка
Легки, сильны, отчаянны –
Весь город раскачаем мы,
Чтоб из своих пуховиков
Над шпилями, над башнями
Взлетели вверх тормашками –
Все толстые, и трое толстяков.
Давид Самойлов
Настя сидела на поваленном дереве, завернувшись в плащ, из-под которого соблазнительно виднелась её оголённая ножка.
Неподалёку возле костра расположились рыцари и атаман. Лошади паслись в стороне, и закатное солнце горело на их лоснящихся шкурах.
На самом деле, ей было не до кокетства и обольщения. Наир застыл подле неё с обеспокоенным лицом. Лэгиарн только что аккуратно снял наложенную Альдой повязку и теперь скрупулёзно осматривал царапины, оставленные злобной волчихой Эулиной.
Настя поморщилась, закусив губу. Потревоженная рана болезненно саднила.
– Эл, иди сюда! – окликнул лэриан разбойника. – Не пойму – заживает или нет.
Атаман повернул голову, нахмурился, неохотно поднялся.
И Дэини решила, что привлекать его к перевязке, не самая лучшая идея...
С тех пор, как они покинули Заринку, Ворон явно пребывал не в лучшем настроении. Наверное, ему было жаль, что пришлось пропустить весёлую гулянку, которую, собственно, и затеяли-то в их честь. Хотя он, вроде, поддержал всю компанию, когда они сообща решили уехать из деревни, не дожидаясь праздника...
Жители Заринки обещали устроить пир на весь мир. Но новоиспечённые герои уже порядком устали от восхвалений, да и ещё одна ночёвка в этом месте не вызывала восторга – зло, конечно, победили, но неприятный осадок остался, и ассоциации в душе Заринка вызывала не самые приятные.
Потому друзья сбежали оттуда при первой же возможности.
Дорога уже успела подсохнуть. Жара, донимавшая накануне, отступила после ночной грозы. Погода сменилась кардинально. В лицо дул прохладный северный ветер. Ехать – одно удовольствие.
Но Эл всю дорогу угрюмо помалкивал, так что в итоге
