декабря. Вся страна вместе со множеством других стран празднует Рождество. Все сидят по домам и лопают треску, за каждым окном украшенное дерево, а дети ожидают подарков от Йоулупукки.

— Неприятно будет портить им праздник, — сказала Нялкяйнен, разглядывая дом в бинокль.

— Я бы тоже сейчас лучше праздновал, — вздохнул Ульссен. — Но завтра их тут может уже не быть.

Вчера весь день наблюдали за объектами. Те не делали ничего подозрительного — просто съездили в Хельсинки, накупили подарков. Вечером ходили на кладбище, где объект «Лахджа», оставшись наедине с объектом «Хальтрекарок-Майно» сказала интересную вещь:

«Однажды… ты представляешь… здесь будут добавляться могилы, а я просто буду продолжать жить. Это какое-то безумие. Сначала мои родители, потом кузина Анна, потом ее дети…»

Пассажиры на заднем сиденье уже третий раз прослушивали этот диалог. Как и все прочее, что Ульссен и Нялкяйнен записали до их прибытия.

Все материалы передавались прямо в штаб-квартиру, и там их тоже тщательно изучали. И если прежде точка «Канерва» числилась по третьему разряду, поскольку беседы двух финских пенсионеров были вещью в себе, то теперь она получила высший приоритет. Сегодня утром в Порвоо прибыли сразу два специалиста класса S — Говиндрал Сингх и Ришар Андре.

Агенты Стиратель и Бывалый.

Сингх пока не произнес ни слова. Седобородый индус в отутюженном костюме казался мраморной статуей и даже, кажется, не моргал. Зато Андре почти не умолкал. Постоянно переспрашивал, требовал уточнений по поводу и без, как бы невзначай пытался поймать Нялкяйнен и Ульссена на противоречиях. А в конце концов откинулся на сиденье и сказал:

— Про инопланетян — чушь. Они врут почти во всем.

Нялкяйнен вздрогнула. Огромный процент зафиксированных случаев — ложные следы. Большинство. Почти все. Чьи-то розыгрыши, конспирологи, сумасшедшие, разного рода недоразумения и стечения обстоятельств, городские легенды…

— Мы обманулись? — тревожно спросила Нялкяйнен.

— О нет, — ухмыльнулся Андре. — Это ложь, чтобы скрыть куда более неприятные факты. Так, Сардар-джи?..

Сингх медленно кивнул и наконец разомкнул уста.

— Она очень могущественный демон, — донеслось из-под пышных усов. — Аура... не дайте обмануть себя ее внешностью. Это существо может вырезать весь город.

Нялкяйнен и Ульссен побледнели. Они отвечали за достаточно тихий уголок планеты, где аномалии были редкостью и в основном носили безобидный характер. Им не доводилось сталкиваться ни с чем опаснее мелкого полтергейста.

— Я правильно расслышал… вырезать город?.. — переспросил Ульссен.

— К счастью, судя по увиденному, ее контролирует могущественный сиддх, — дополнил Сингх. — Демон выглядит умиротворенным, и они связаны алой нитью.

— О, это хорошая новость, — ухмыльнулся Андре. — Правда же, господа? Никакой финской кровавой бани под Рождество, у нас все под контролем. А я-то уж боялся, что придется звонить Колдуну.

— Честно говоря, я бы хотел пообщаться с этим сиддхом, — задумчиво сказал Сингх.

— Вступаем в контакт? — взялся за ручку двери Андре.

— Очень рискованная затея.

— Э, — пожал плечами Андре. — Хотел бы я жить без риска — остался бы часовщиком. Прямо сейчас они спокойны и кушают свою треску. А если мы их провороним, Тидингз с меня голову снимет.

— Демонам не нравится, когда их разоблачают, — сказал Сингх, тоже выходя из машины.

— Мне бы тоже такое не понравилось. Не вздумайте разоблачать демона перед его живыми родственниками. Все расстроятся. Мы же не хотим расстраивать того, кто может вырезать город?

Ульссен и Нялкяйнен синхронно кивнули. Они знали регламент. Минимум вмешательства, предельная осторожность во всех действиях, безопасность и спокойствие гражданских.

Установление контактов — самая важная часть работы Организации, помимо изучения аномалий. Собственно, это одно и то же, с той только разницей, что контакты устанавливаются с живыми аномалиями. И кем бы или чем бы ни был объект — пока он не проявляет агрессию, на него запрещено нападать или провоцировать. Прибегать к силе можно лишь в случае крайней необходимости.

Но, разумеется, оба были вооружены.

В доме царил подлинный рождественский дух. Папа еще днем растопил сауну, мама испекла свои фирменные пирожки со сливовым джемом, а Астрид помогла украсить елку. Без всякой табуреточки вешала игрушки на самые верхние ветки, ужасно собой гордая. В Хельсинки ей купили кудесного Шредера, и Астрид аж сияла от восторга.

Лахджа не испытывала такого много лет. В Мистерии много праздников, и их Добрый День во многом даже похож… но все-таки не то. Нет елки, нет морозных узоров на окне, да и вообще атмосфера совсем другая.

Когда Астрид объяснили суть Рождества, и она усвоила, что это украшения, подарки и дедушка Йоулупукки, то провозгласила, что дома тоже надо такое праздновать.

— Еще чуть-чуть, — кивал пальцем Дегатти. — Еще чуть-чуть.

— Хотел спросить, — сказал тесть, умиротворенно улыбаясь. — Как на вас действует виски?

— Замечательно действует, — ответил зять. — Улучшает самочувствие и лечит душевные раны.

— Какое совпадение, — оживился тесть. — На нас это действует точно так же.

— Мы не такие уж и разные, — поднял стопку зять.

— Тогда… выпьем, — поднял стопку тесть.

Янтарный напиток обжег горло, и Майно Дегатти на мгновение зажмурился. Он ощутил оттенки меда и ржаного хлеба, лесных ягод и карамели. Превосходный бочковой виски, отличная выдержка.

Лахджа пить отказалась, но часть ощущений передалась и ей. Самая мягкая часть, только ароматы и приятное расслабление.

— Это шотландский или ирландский? — спросила она.

— Финский, крольчонок, — улыбнулся отец. — Кюро Молт, самый северный виски в мире. Вам нравится?

— Очень, — кивнул Дегатти. — Я возьму пару бутылочек перед отбытием.

— И липеякалой закуси, — придвинул тарелочку со студенистой субстанцией тесть.

Лахджа смотрела на это со смешанными чувствами. Она радовалась, что ее муж и отец нашли общий язык… жаль только, что на почве именно алкоголя. Она бы предпочла, чтобы их сдружило какое-нибудь другое хобби.

Хотя ладно, это просто рождественские посиделки. Сегодня можно и даже нужно.

Я постараюсь не пить слишком много, а то начну путаться в том, что мы навыдумывали для твоих родителей.

Не переживай, в крайнем случае просто переводи разговор на политику.

Я ничего не знаю о политике твоего родного мира.

А тебе и не надо. Просто переводи на нее разговор, и папа сам будет говорить часами, а ты только поддакивай.

Астрид лопала четырнадцатый пирожок и напряженно поглядывала на часы. На тех было всего