– Тогда почему, черт подери, ты доказываешь мне обратное? Свобода в отношениях, Мэл – это путь в никуда, – жестко произношу я, кладя ладони на ее хрупкие плечи.

– Вот видишь, Джаред… – она отводит взгляд, но я успеваю заметить разочарование в ее глазах. – А ты говоришь о новых правилах. Все правила собираешься устанавливать ты сам, а значит, ничего не изменилось.

– Ты все-таки ужасно упрямая девушка, melegim, – выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Она испытывает мое терпение, но я чувствую, что его запасы подходят к концу. – Невыносимо упрямая. Не знаю, бесит это меня или привлекает. Я не могу дать тебе никаких гарантий, и никто не даст. Только время покажет. Получится у нас или нет…

– И пока это время идет, в твоей жизни могут появится первые, вторые и третьи жены, а я вечно буду твоей наложницей. Независимо от смены декораций, ты по сути предлагаешь мне тоже самое, что я получила в Анмаре, но на менее жестоких условиях. Ты, правда, веришь, что я соглашусь?

– Ты согласишься, – уверенно киваю я. – Никаких других жен не будет.

– Это слова. Известное восточное красноречие. – она качает головой, отталкивая меня от себя. – Хватит, я так устала, Джаред.

Я какое-то время сканирую взглядом ее бледное лицо. Мэл действительно выглядит вымотанной. Долгий перелет, а теперь еще я…

– Я предлагаю поужинать, раз уж мы здесь. Мэл. Как цивилизованные люди. Ты согласна? – с очаровательной улыбкой спрашиваю я. Мелания скептически смотрит на меня, не скрывая своего недоверия в мой адрес, но чувство голода побеждает, и она все-таки кивает.

– Но никаких разговоров о нас. Я свою позицию озвучила, и отступать не намерена. Ясно, Джаред?

– Как скажешь, Мэл, – одариваю ее еще одной широкой улыбкой, натыкаясь на настроенный взгляд. Отодвигаю стул для Мэл, и она садится. – Видишь, я начинаю прислушиваться к твоему мнению.

– Джаред!

– Молчу, – смеюсь я. К нам спешит официант, но я жестом останавливаю его. – Сам буду ухаживать за тобой. Выпьем?

– Нет, – качает головой Мэл.

– Брось, тебе необходим глоток вина. Ты слишком напряжена, – уговариваю я свою строптивицу.

– Тебе не удастся споить меня. Даже не мечтай, – категорично заявляет Мелания.

– Даже не собирался, – бессовестно лгу.

– Хватит дурачится!

– Мэл, расслабься немного. Я не кусаюсь.

– Один бокал, Джаред. Мы поужинаем, я возьму такси и поеду в аэропорт.

– Хорошо, melegim, – «смиренно» соглашаюсь я.

Разливаю по бокалам вино и сажусь напротив, не сводя с нее пристального изучающего взгляда. Мы оба молчим, и лично я есть не собираюсь. Мое основное блюдо сидит напротив. Мэл пробует вино, глядя на меня с напряжением. Музыканты помогают сделать паузу в разговоре менее заметной, но мне достаточно просто смотреть на нее. Ей хочется выглядеть уверенной и независимой. Но я вижу, как на самом деле она уязвима. Она нуждается в том, чтобы я отговорил ее от принятого решения, но примет в штыки любое мое слово. Так уж она устроена. Маленькая колючка, которая выросла и превратилась в розу, но шипы свои не растеряла.

– У меня кое-что есть для тебя, melegim, – произношу я, дав ей время немного поесть. Вино, вопреки ее словам, убывает из ее бокала быстрее, чем салат из морепродуктов с тарелки. Мэл снова настороженно смотрит на меня.

– Ты никак не угомонишься? Очередной подарок? Я сыта ими по уши, Джаред. Меня нельзя подкупить или задобрить материальными вещами.

– Поэтому из всего, что я дарил, ты взяла только Ангела. – подытожил ее сказанное Мэл. – Это не подарок, не волнуйся. А кое-что… твое.

Мэл хмурится, озадаченно наблюдая, как я достаю из кармана маленькую коробочку и подаю ей.

– Что это? – ее взгляд не отрывается от меня.

– Посмотри, не бойся. Тебе понравится.

Мэл с сомнением качает головой, нерешительно берет в пальцы небольшой футляр, вертит в руках, словно боится заглянуть внутрь.

– Это не обручальное кольцо, Мэл. Но я подарю его, если ты захочешь.

– Черт возьми, Джаред, я же просила. – вспыхивает Мэл, краснея, я с улыбкой понимаю, что она подумала именно на то, что я озвучил.

– Открой, melegim.

Она бросает на меня гневный взгляд, потом взволнованно задерживает дыхание, заглядывая внутрь коробочки. Я вижу, как краска отливает от ее лица. И оно становится пепельно-бледным. В распахнутых глазах мелькает потрясение. Она берет пальцами кулон, который считала утерянным, неосознанно прижимая в груди.

– Откуда? Как? – шёпотом спрашивает она. Я пожимаю плечами, подливая еще вина в ее бокал.

– Долгая история. Но главное он вернулся к своей хозяйке.

В глазах Мэл блестят слезы, и даже немного теряюсь от подобной реакции. Я знал, что кулон дорог ей, как память об отце, но ей не обязательно знать о том, насколько дорог он оказался для меня. Мой отец не был таким щедрым, как ее, и потребовал максимальную цену за легендарный камень.

– Я хочу кое-что рассказать о камне внутри украшения, Мэл. Твой отец подарил тебе сокровище. Целое состояние. Я не знаю, как он попал к нему, и …

– Теперь мы никогда не узнаем. – обрывает меня Мелания немного охрипшим голосом. – Я недавно узнала, что его тело нашли. Мы с мамой смогли похоронить его после стольких лет поисков.

– Маленькая моя, мне так жаль, – я накрываю ладонью ее дрожащие ледяные пальцы, чувствуя, как мое собственное сердце сжимается от боли, за то, что ей пришлось пережить в одиночку. Если бы я мог быть рядом, чтобы поддержать ее, но я ничего не знал, а она не хотела меня видеть.

Я смотрю на его руку, чувствуя жар исходящий от наших ладоней. Моя стена падает, рушится, рассыпаясь в пыль, с каждым его словом, обещанием, с каждым прикосновением. Меня терзают сомнения… но дикое желание нырнуть туда, к нему, с головой в наш омут, в котором уже неважно, что будет дальше, куда сильнее. Теперь все кажется мне правильным, и я действительно начинаю верить словам Джареда, верить в то, что он хочет создать «новые правила».

Только это будут его правила, и спрашивать моего мнения он не станет. Джаред считает, что он знает, что мне нужно. Я понимаю, что он имеет в виду, под «новыми правилами». Джаред хочет моей полной покорности, но никогда ее не получит. Обещать не могу. Роль рабыни, наяды, шлюхи из гарема – не для меня. Если его это не устраивает, он может взять себе любую женщину из своей страны. А я и в правду упряма, и ему придется это терпеть. Могу быть бесконечно мягкой и ласковой, даже покорной, как ему хочется, а потом выпустить когти. Например, как сейчас. Любая другая, наверное, бы, растаяла при виде всей этой романтичной обстановки, но меня злит… что он хочет наговорить мне сказок, как раньше, усыпить бдительность и снова посадить на цепь.