Сарада покраснела. Шикамару стал заметно нервничать.

— Батя, завязывай. Идем уже домой.

— И где твоя молодость, Шикамару-кун? — бодро воскликнул толстяк. — Отдыхай, веселись, у тебя такая прелестная спутница. Оставь в покое старика.

— Мендоксе…

— Бака… — густым хриплым басом выдохнул отец Шикамару и залпом осушил квадратную стопку. — Мы в твои годы… Для нас главные бои были как праздник.

— Да, только завтра они на мне. Вот же, проблемы на мою голову. Завязывай, бать, облом тебя домой тащить.

Отец Шикамару отставил стопку и долго смотрел пьяным взглядом на сына. Наконец он собрался с мыслями и произнес:

— А ты… участвуешь, что ли?

Шикамару напрягся, но тут же выдохнул, покачал головой и поплелся прочь из забегаловки. Сарада робко кивнула и вышла за ним. После спиртного перегара глоток свежего воздуха был необычайно приятен. Те мужчины, которых она видела за стойкой, явно приходились дедами ее одноклассникам из Ино-Шика-Чо. Мужчины… Брутальные и пьяные. У них царила своя «мужская» атмосфера, и безразличие отца Шикамару к собственному сыну потрясло Сараду до глубины души.

Ее папа был другим. Она не могла представить отца, который бы пьянствовал до потери сознания накануне решающих для нее боев и чтобы она потом тащила его бессознательного на себе домой. Ему не было до нее дела, но все-таки он вечно пропадал на миссии, а отец Шикамару был здесь, в деревне. Неужели за этот месяц нельзя было выяснить, что сын участвует в главных боях экзамена на чунина?

— Извини, — натянуто произнес Шикамару. — Не хотел тебя втягивать во все это. Просто нужно было намекнуть ему, что я за ним скоро приду.

— Ничего… — пробормотала Сарада.

****

Шисуи перемешивал в сковороде лопаточкой мясо с овощами, мурлыча под нос какую-то мелодию. Сарада и Саске сидели в маленькой кухне за столом и молча наблюдали за ним.

— Не думала, что ты умеешь готовить, Шисуи-сан, — призналась наконец Сарада.

Саске фыркнул.

— А ты думаешь, кто у нас готовил, пока ты не объявилась?

«Наруто вон живет один, — подумала Сарада. — Наверняка так и питается в Ичираку и раменом быстрого приготовления. Вдруг и вы такие же?»

— Что же по-твоему, мужчины не готовят? — весело спросил Шисуи.

— Да.

Перед глазами вновь всплыла картина этого вечера: старое поколение Ино-Шика-Чо. Насколько Шисуи отличался от них! Представить его в подобном месте в такой компании было просто невозможно. Несочетаемые вещи. Сарада задумалась: не потому ли, что он моложе их раза в два? Но нет, даже и через двадцать лет он скорее бы готовил для них домашний ужин, чем пьянствовал на фестивале. Все близкие ей мужчины из Учиха: и взрослый отец, и Шисуи, и даже Итачи, хоть того она и помнила еще мальчиком, — отличались какой-то аристократической утонченностью. И Сараде от этого стало неожиданно приятно.

Саске снова фыркнул.

— Она жила с детства с матерью, откуда ей знать, что делают мужчины, а чего не делают?

— Да, я с детства жила с мамой, — ответила Сарада и добавила с укоризной: — Потому что отцу до меня не было дела!

Она сложила руки на груди и сердито отвернулась. Шисуи заливисто рассмеялся, будто Сарада сказала что-то смешное, а Саске почувствовал себя неуютно, потому что ничего смешного в словах мнимой сестры уловить не мог.

За последний месяц Сарада очень сблизилась с ним, пусть и вынужденно. Они круглыми сутками пропадали на тренировках с Рокудайме: вместе шли туда поутру, вместе проводили весь день и так же вместе шли обратно. В ее жизни существовали только отец, наставник и, время от времени, Шисуи, если удавалось застать его вечером дома.

Сарада стала иначе относиться к Саске. Он не был с ней более приветлив и не изливал душу, но они поймали ту самую нить, которая их связывала, и понимали друг друга с полуслова. Кроме того, внимательнее присмотреться к отцу Сараду побудил старый разговор с Шисуи.

Саске был холоден и груб, и его надменная манера общения раздражала Сараду поначалу, но со временем она перестала обращать внимание на его «цыканье» и «фырканье». В глубине души Саске действительно был человеком хорошим. У него были понятия чести, он чувствовал свою ответственность за близких людей, и так уж получилось, что в круг его близких людей отныне входила и она. Этой тонкой нитью взаимопонимания Сарада очень дорожила, потому что в будущем такой близости с отцом ей добиться так и не удалось.

Шисуи разложил ужин по тарелкам и выставил на стол.

— Ну-ну, Саске-кун, ты ведь будешь хорошим отцом, верно?

— Мне еще рано об этом думать, — хмуро ответил Саске, взяв палочки. — У меня есть одно незаконченное дело.

— Спасибо, — пробормотала Сарада.

Она прекрасно знала, о каком деле говорит папа, и лишнее напоминание об Итачи спугнуло аппетит.

Когда-нибудь они встретятся, и будет ли Саске достаточно силен, чтобы одолеть своего обезумевшего брата? Сарада переживала за отца: и за будущую схватку с Итачи, и за бои третьего этапа, которые должны были начаться уже завтра.

Шисуи вытер руки о передник и тоже сел в торце стола.

— Ты ведь хочешь возродить свой клан, — он тихо улыбнулся. — Значит, должен мыслить на несколько ходов вперед. Это основа выживания шиноби. Тот, кто просчитает больше ходов — победит. А твой старший брат, Саске, мыслит на десятки ходов вперед, так что обычно все идет по его плану. Советую взять на вооружение.

Саске помрачнел и крепко сжал пальцами палочки. Воспоминания о трагедии и Итачи давались ему нелегко, как и всем им.

— Шисуи, ты придешь завтра на арену? — спросил Саске немного небрежно.

Но Сарада догадывалась, что в душе ему это очень важно. Он хотел показать Шисуи, насколько вырос. Насколько выросли они оба: и он, и Сарада. Шисуи ведь не мог судить об этом, тренировки с ним прекратились в тот самый день, когда за подготовку Саске к экзамену взялся Рокудайме.

— Прости, Саске, — ответил Шисуи с печальной улыбкой. — У меня завтра миссия.

Саске сцепил зубы.

— Миссия в такой день?! Почему ты не отказался?

— Потому что пока ты будешь отстаивать честь Листа на арене, я буду защищать его снаружи. Кто-то должен дежурить на стене, пока длится экзамен, именно поэтому я взял миссию. Я хочу защитить