– Здравствуйте, верховная ведьма.

С его стороны не последовало даже кивка. Он лишь чуть наклонил голову вбок, давая понять, что церемония встречи состоялась. К поясу короля был привешен тяжелый боевой меч. Вся одежда была из темных богатых тканей, а лицо…

Воплощенная жестокость.

Вовсе не та холодная, пронизанная умом жестокость, которую так ценила Манона и которая доставляла ей наслаждение. Жестокость короля была грубой, звериной. Глядя на него, Маноне захотелось преподать ему и его людишкам урок, чтобы запомнили надолго. Очень надолго.

И этому смертному они теперь должны кланяться? Что такого в нем, если даже бабушка изменила своему давнему правилу?

Верховная ведьма махнула ей рукой, блеснув железными ногтями.

Маноне велели подойти. Она подошла и осталась стоять с высоко поднятой головой.

– Представляю вам мою внучку Манону, наследницу клана Черноклювых и главнокомандующую вашей воздушной армией.

Манона сделала еще один шаг вперед, выдерживая на себе отвратительный взгляд короля. Темноволосый молодой человек, приехавший с ним, грациозно спешился. Он по-прежнему смотрел на нее и усмехался.

«Глазей, если больше ничего не умеешь», – подумала Манона.

– Мне известно о твоей доблестной службе, главнокомандующая, – произнес король. – Ты служишь не только нам, но и своему народу.

Казалось, это говорит не смертный человек, а гранитная статуя.

Манона продолжала смотреть на короля, прекрасно сознавая, что бабушка следит за каждым ее движением.

– Разве ты ничего не хочешь сказать в ответ? – спросил король, удивленно вскидывая брови, одна из которых была обезображена шрамом.

– Мне было велено молчать, – буркнула Манона. Глаза бабушки вспыхнули, готовые ее испепелить. – Надеюсь, мне не надо вставать перед вами на колени или простираться ниц.

Манона знала: бабушка припомнит ей все. И не только на словах. Пока же верховная ведьма повернулась к королю и, улыбаясь одними губами, проговорила:

– Высокомерия моей внучке не занимать, однако в бою ей нет равных.

Король тоже улыбнулся. Его улыбка не поднялась выше щек.

– Сомневаюсь, главнокомандующая, что ты когда-нибудь перед кем-то простиралась ниц.

Теперь и Манона позволила себе едва заметно улыбнуться, обнажив железные зубы.

– Мы, ведьмы, рождаемся не затем, чтобы пресмыкаться перед людьми.

Король даже рассмеялся. Сухо, без тени веселья. Бабушкины пальцы скрючились. Наверное, она уже представляла, как ее ногти впиваются в горло Маноны.

– Мне боевые качества важнее церемоний, – сказал король.

Он повернулся к повозке, стены которой повторяли цвета знамени Железнозубых.

– А теперь посмотрим, что́ вы нам привезли. Надеюсь, я не буду разочарован, и это стоило месяцев ожидания.

Бабушка улыбнулась, обнажив железные зубы, частично начавшие ржаветь. У Маноны похолодела спина.

– Идемте, ваше величество.

Расправив плечи, с высоко поднятой головой, Манона направилась вслед за ними и остановилась у ступенек, полагая, что поднимется в повозку после бабушки и короля. Но король (сейчас он был похож на грубо высеченную гранитную статую) хмуро посмотрел на нее и сказал:

– А тебя, главнокомандующая, ждет общество моего сына.

Маноне указали место. Главнокомандующая ты или кто, не лезь туда, где обойдутся без тебя. Нечего тебе смотреть раньше времени. Манона втянула воздух, переваривая новую порцию унижения.

Половина ее отряда окружила повозку, охраняя безопасность верховной ведьмы. Вторая половина вела наблюдение за королевской свитой. Шабаш, прилетевший вместе с бабушкой, удалился к кромке деревьев – эти хорошо знали свое место. Королевские солдаты в черных мундирах вели наблюдение за всеми. Каждый солдат был вооружен копьем, арбалетом или зловещего вида мечом.

Принц прислонился к старому кривому дубу. Поймав взгляд Маноны, наградил ее ленивой улыбкой.

Хватит с нее снисходительных улыбочек смертных! Плевать ей на то, что он сын этого жуткого короля, наследный принц.

Манона устремилась к нему. Соррель двинулась следом, соблюдая дистанцию.

Здесь их было некому подслушать.

– Ну, здравствуй, королевский отпрыск, – язвительно промурлыкала Манона.

Шаолу казалось, что он падает в бездну. Он сжал в ладони ком земли – напоминание о реальности происходящего. Это не был кошмарный сон, откуда можно вынырнуть.

Дорин.

Друг его детства. Внешне целый и невредимый и одновременно совершенно чужой.

В принце, что ухмылялся, глядя на красивую ведьму с серебристо-белыми волосами, не было ничего от прежнего Дорина.

Осталось лицо. Остались сапфировые глаза, однако через них смотрело существо из другого мира.

Пальцы Шаола крошили зажатую в кулаке землю.

Тогда он убежал. Бросил Дорина, позволив королю превратить сына в послушное орудие.

Его бегство направлялось отнюдь не надеждой. Глупостью.

Аэлина права. Убить того, кто когда-то был Дорином, означало бы проявить милосердие.

Король и верховная ведьма скрылись в повозке с расписными стенами… Шаол повернул голову туда, где стояла другая повозка – тюремная, затем посмотрел на Аэлину. Она лежала рядом, с кинжалом в руке, плотно сжав губы. Пора! Если они собрались освобождать Лисандру, сейчас наилучшее время для атаки.

Ради памяти Нехемии, ради памяти его друга, исчезнувшего под ошейником из камня Вэрда… Он не дрогнет и не отступит.

Едва белокурая ведьма направилась в их сторону, древний жестокий демон заметался внутри.

Поначалу демон лишь посмеивался.

«Одна из нас, одна из наших, – шипел он. – Мы их создали, нам и владеть ими».

Ведьма подходила все ближе. Ее распущенные волосы сверкали, как дорожка лунного света на воде. Потом в ее глазах вспыхнуло солнце. И вот здесь демона начало корчить.

«Держись подальше, – заверещал демон. – Нельзя подпускать ведьм слишком близко. Глаза валгских королей…»

– Ну, здравствуй, королевский отпрыск, – произнесла она.

Ее голос обещал удивительные наслаждения и достойную смерть.

– Здравствуй, ведьмина дочь.

Это были его слова. Не демона.

Он ошеломленно заморгал. Сам. Без понуканий демона. Демон вцепился в стены его разума.

«Глаза валгских королей! – вопил демон. – Глаза наших хозяев смотрят на нас. Не смей касаться этой ведьмы!»

– У тебя есть причина улыбаться мне или твоя улыбка означает желание принять от меня смерть? – спросила ведьма.