Таянка озадаченно склонила голову.

— Что же вы загадки задаёте, госпожа… — пролепетала она.

— Это не моя загадка, — ответила Акридделат. — Это загадка целого мира. Немилосердно ставить тебя перед нею, но послушай, Неле, и попробуй понять: что здесь правильно — решаешь ты.

Юцинеле до боли закусила губу.

Прежде Младшая Мать говорила другое. Неле хорошо помнила все её слова. Прежде рескидди спрашивала, хочет ли она наказать Уарру, разорить её, как Уарра разорила Таян. Так вот что всё это означало… У неё и впрямь есть великое войско — страшное войско небес. Она — Госпожа Выси. Вот почему принцесса Лириния отправила её будить Атергеро, вот почему Атергеро услышал её и послушался.

Принцесса Лириния?

«Я знаю! — потрясённо напряглась Неле; глаза её расширились. — Я знаю, о чём думала принцесса Лириния!» Будто въяве встала принцесса перед таянкой — высокая и ледяная, как гора в Лациатах. Аллендорка знала, что не под её руку дано страшное небесное войско. Ах, как неласково глядела она на дочь Арияса! Летучая принцесса всегда знала, кто такая Юцинеле из Таяна. Лириния сама хотела быть Госпожой. Немилостивая Мать посулила Выси великую победу. Принцесса Лириния хотела разбить Уарру и убить Мори.

Неле пробрала дрожь.

Мори.

«А ведь я мечтала, чтобы он увёз меня в Уарру, — вспомнилось Неле. — Смешное дело».

«Вы когда-нибудь летали, Цинелия?» — спросил он. Ещё он спрашивал, к кому она может вернуться. На всём свете никто не ждал Неле. Она помолилась Арсет, чтобы Мори её не прогнал…

…Великую победу сулит Выси Немилостивая Мать. Страшную гибель Бездне она сулит.

«Что здесь правильно — решаешь ты», — сказала Акридделат.

Юцинеле забыла дышать. В ушах звенело.

Итаяс — великий воин, но меньшая сестра думает нынче о том, как его защитить. Мори — великий властитель, но если Цинелия сделает что-то не так, то погубит его и его страну.

«А если бы Мори знал, что я — Госпожа Выси, он бы меня спас?» — пришло вдруг на ум Неле. Страшно стало от этой мысли, и на душе потемнело. Невыносимо было такое думать.

Что же делать?

— Неле? — негромко окликнула Акридделат.

Времени не было.

Младшая Мать силилась представить, что чувствует человек, мир вокруг которого за единый час стал иным. Она постаралась рассказать обо всём просто и честно, но недаром первые песни Легендариума не дают читать детям… Юцинеле разрывалась между ужасом, который она испытывала перед Императором, и страстной любовью к Морэгтаи. Одного этого с лихвой хватало, чтобы измучить её юное сердечко — а её просили думать о мироздании и вечных вопросах.

«Она ищет себе приказа, — размышляла Акридделат. — Она умна и хочет подчиниться тому, кто знает больше. Какое страшное искушение — отдать приказ… Но если я возьмусь управлять игровой фигурой, то сама стану таковой. Кукла Рескит на святом престоле… нет. Никогда. Но как же мне страшно. Северная Звезда, Предстоящая, укрепи меня…»

Таянка сидела неподвижно. Даже когда прямо перед её лицом порхнула лазоревая бабочка, она не подняла глаз. Потом первосвященница вспомнила, что закрыла окно. Быстрым взглядом Акридделат проверила, на месте ли щеколды — окно было заперто.

Бабочка пролетела по комнате, словно чудесный огонёк. Южане любили яркие цвета и причудливые украшения, в гостевой комнате у Акридделат было много красивых вещей, но по сравнению с синим крылатым пламенем все краски казались тусклыми… Бабочка поднялась к потолку и распахнулась серебрящейся тенью. Дрожь пробежала по спине, волосы приподнялись; трепет, охвативший всё тело, был томительно приятен. Акридделат невольно улыбнулась.

«Кто отыщет в мире радость, превозможет вечный страх, — прошептал знакомый голос. — Слава доблести солдата на земле и в небесах…»

Первосвященница подалась вперёд; сердце заколотилось. Она знала, что не увидит собеседницу, но глаза против воли искали её. Акридделат ясно помнила видения, приходившие ей во время затворничества. Чудилось, что вновь медленные вихри света затопили комнату и от земли протянулся луч-дорога до края небес…

До самой линии фронта.

Усилием воли рескидди замедлила дыхание.

«Что мне делать?» — мысленно спросила она.

«Не лукавить», — был ответ.

Воздух дрожал.

«Юцинеле…»

«Каэтан мёртв».

«Что?!»

«Маг Выси, видевший Подвиг воочию, закончил свою игру, — сказала Северная Звезда. — Но перед тем как стать витязем света, он выиграл один ход. Выиграл исполнение одной молитвы. Не бойся за Юцинеле. Её защищает ныне воля превыше твоей и моей».

И умолкла.

Серебряная тень осыпалась звонким дождём. Сердце Младшей Матери замирало, но на душе у неё стало светло как никогда прежде.

— Зачем? — тихо выговорила, наконец, Неле, уставившись в дальний угол. — Зачем всё это?

— Что?

— Магический год.

Акридделат помолчала, приходя в себя. Улыбнувшись с долей грусти, она сказала:

— Так играет Старшая Мать.

— Зачем? — от волнения Неле почти перебила первосвященницу. — Зачем она так играет?!

Акридделат села в кресло.

— Арсет сотворила мир, в котором мы живём. Но она дочь своей Матери. Дочь придумала чудный узор и вышила его, но и нитки, и иглу, и основу дала ей Мать. Всё, из чего создан мир, принадлежит Рескит. Арсет не создавала болезней и смерти, разрушительной злобы и горя. Но плоть наших тел и пламя наших душ произошли от сил Рескит и не свободны от Её сил. Арсет не создавала магии. Она только упорядочила её и поставила человеку на службу. Но в магии осталась воля Рескит, и от этого происходит магический год.

Горянка сидела, опустив веки. Младшая Мать затревожилась, что говорит слишком сложно, но когда девочка взглянула на неё, в глазах её было тёмное спокойствие понимания.

— Зачем? — не в пример прежнему почти жёстко повторила Неле. — Зачем это ей?

Акридделат развела руками.

— Кто же поймёт до конца? Старшая Мать безначальна и бесконечна. Говорят, что Она играет, ищет веселья в творении.

— Почему Арсет не защитит от неё?

— Арсет меньше и слабее, чем Она. Арсет противостоит вечной смерти, но не может обуздать все проявления Рескит в мире, вещество которого принадлежит Ей. Так дерево остаётся деревом, даже если из него вырезали дивную статую.

— Что же? — проговорила Неле. — Ничего нельзя сделать? Так будет всегда?

Младшая Мать вздохнула.

В глубине души она радовалась этим вопросам. В возрасте Неле сильные чувства могли совершенно затуманить разум, но с нею этого не происходило. Ей хватало смелости не замыкаться и не прятаться от тягостных знаний. «Госпожа Выси, — подумала Акридделат. — Такой ты должна быть? Или — не должна, и ты такова вопреки великой Немилости?..»