Помедлив, она сказала:

— Арсет дала людям великие силы, которые могут умножаться почти бесконечно. После того, как Ликрит Железноликая подарила Заступнице день отдыха, все поняли, что сила человека может сравняться с силой Арсет. Рескидди по имени Ирмерит изрекла пророчество: настанет день, когда воля Рескит не будет определять судьбы мира. С течением тысячелетий души воинов и подвижников собираются в ряды светлого воинства. Они защищают тех, кого не может защитить Арсет. Сейчас их немного, и они не всегда одерживают победы. Но число их растёт. Однажды они сомкнут строй вокруг цветущей земли, преградив путь злу. Они станут подобны доспеху из чистых звёзд.

…Неле молчала.

«Что же делать? — размышляла она. — Как решить правильно?»

Если решить правильно, к Арсет придут новые силы, и светлые витязи будут стоять твёрже, обороняя мир.

Вспомнился сон, который горянка видела в госпитале — звезда, чьи лучи были крепче стали, и огромная пасть неба. «Хорошо, что Арсет не одна бьётся, — подумала Неле. — Никто не выстоит один против врага». Она положила руку на грудь, украдкой нащупав единственный оставшийся у неё метательный нож. Когда Младшая Мать пожелала нарядить её в одежду рескидди, Неле попросила у неё иголку и нитку, сказав, что хочет подшить платье. Она схитрила — платье было ей впору. Юцинеле сшила потайную петельку между грудей, чтобы носить с собой нож. Во всех тревогах оружие оставалось с нею, и даже тени его не забрали.

— А Рескит, — сказала Юцинеле, думая о другом, — она злая?

— Нет, — сказала Акридделат. — Она бесконечная. Но Она — Немилостивая Мать и не желает существования мира, поэтому нам, живущим в нём, представляется злой. Впрочем, что это я… ты ведь не об этом хотела спросить, Неле.

Горянка подняла взгляд.

— Госпожа Младшая Мать, — сказала она несколько твёрже, чем прежде, — вы сказали, я могу совершить суд, наказать Уарру… Получается, это будет для Её веселья?

Акридделат выпрямилась, лицо её прояснилось.

— Да.

— И для горя Арсет?

— Да.

Неле умолкла. Она смотрела прямо перед собой; глаза её, так похожие на глаза Девы сапфиров, застыли. Младшая Мать склонила голову к плечу. «Не лукавить», — напомнила она себе.

Она не обманулась: горянка действительно оказалась смышлёной девочкой с чистым сердцем, не ожесточившейся после всех страданий, что выпали на её долю. Память у неё была необыкновенная; должно быть, поэтому Юцинеле вела беседу так, как ведут её искушённые, учёные люди. Она задавала вопросы, на первый взгляд, не связанные между собой, а потом оказывалось, что все они служат одной цели. Младшей Матери это было по нраву. Но в ней не угасало беспокойство: ход мыслей Неле, до сих пор радовавший её, переменялся в странном направлении.

— Госпожа Младшая Мать, — вполголоса сказала Неле, — я подумала: ведь нет среди людей таких, кого Рескит любит.

— Это верно.

— Тогда почему она обещает победу Королевству Выси? Если она такая же Немилостивая для Таяна, как для Уарры?

Акридделат прикрыла глаза.

— Немилостивой Матери безразлично, кто проиграет, а кто победит. Она хочет увидеть войну.

— А Арсет хочет, чтобы был мир, — кивнула Неле и вдруг спросила, прямо взглянув Младшей Матери в лицо. — Почему Арсет — несправедливая?

В саду закричала птица. Послышался низкий голос неторопливого ветра, зашумела листва. Журчала вода в фонтане, поскрипывали качели. Девочка с глазами Арсет сидела, сложив на коленях худые руки, и ждала ответа.

У Акридделат мурашки побежали по коже.

— Что?

— Уарра разорила Таян, — сказала Неле рассудительно; лицо её оставалось спокойным, но в глазах мелькнули тени давнего горя. — Рескит увидела войну. Но как ни смотри, выходит, что мстить нельзя. Рескит немилостивая для всех. Почему Арсет хочет мира только Уарре? Потому что уаррцы — арсеиты?

— Неле!

Младшая Мать привстала, потрясённая.

Юцинеле смотрела на первосвященницу, горько поджав губы. Акридделат взялась за голову и со вздохом упала в кресло.

— Что ты, Неле, — сказала она мягко и грустно. — Арсет хочет мира всем своим детям. Но так вышло, что Таян она проиграла…

— Как проиграла? — Юцинеле моргнула.

— Немилостивую Мать называют ещё «Та, что любит играть честно»… Она являет себя как игра, которую ведут все люди, желают они этого или нет. В конце Рескит всегда выигрывает и забирает у людей их дыхание. Но игра длится долго, всю жизнь, и за это время можно выиграть у Рескит что-нибудь маленькое. Что-нибудь не настолько важное. Несколько счастливых лет, сердечную дружбу, радость любимого дела… Те, кто велик духом, выигрывают светлую долю не для себя, а для родной земли, или даже для целого мира. Арсет тоже играет. Когда она выигрывает, сирота становится подвижником, царь провозглашает закон, препятствующий злу, или целый век не случается войн… Но бывает иначе.

Неле смотрела прямо.

— Это то, что называют судьбой?

Акридделат помолчала.

— Должно быть.

Неле долго раздумывала о чём-то. Младшая Мать не торопила её; она смотрела в окно, где разгоралось ясное утро. Вечерний дождь освежил город, прибил пыль. Горизонт был светел. «Я не могу предугадать её мысли, — безмолвно сказала себе Акридделат. — Я могу только не лукавить…»

— Госпожа Младшая Мать, — наконец, нарушила тишину горянка. — А когда… когда будет у мира великая оборона, звёздный доспех, больше не будет случаться зла и войны? Совсем?

Акридделат сплела пальцы.

— Решившись сотворить мир и людей, Арсет пошла против воли Рескит, — сказала она. — Этот поступок можно назвать преступлением. Арсет сделала то, что желала, и навеки распрощалась с прежней своей жизнью. Можно счесть её поступок ошибкой. Но были бы мы счастливей, не получив возможности видеть свет? А если бы она до сей поры беззаботно играла со своими братьями и сёстрами, не зная ни горя, ни жалости, ни любви — была бы она счастливее, чем сейчас? Мы — её дети. Она дала нам свободную волю, которой обладала сама. И под защитой светлого воинства будут совершаться ошибки и преступления. Но никого и ни к чему не сможет принудить веление злой судьбы.

Юцинеле смотрела в пол. Губы её были упрямо сжаты. Повременив, Младшая Мать спросила:

— Так что ты скажешь, Неле? Что ты решила? Чего ты хочешь?

Горянка подняла голову.

— Я хочу увидеть моего брата, — сказала она твёрдо и уверенно; плечи её расправились, сиреневые глаза посветлели, и цвет их стал ярче. — Я хочу поговорить с Итаясом и с…

И вдруг она запнулась; голос её дрогнул. Акридделат подалась вперёд, с тревогой и заботой глядя на девочку. Потупившись, Неле разглаживала складки платья на коленях. Несколько мгновений она собиралась с духом, но потом всё же докончила: