— Именно. Горожан тоже нахрен. Я допускаю, что у короля в городе есть недоброжелатели, в чьих интересах банально убить её светлость в наших руках от как бы вашего имени. Мы после будем мертвы, но вы проживёте только до возвращения в Альмерию. Оно вам надо?

— Не надо. — Десятник уверенно покачал головой.

— Далее, вам нужно сделать «зеленую улицу» до самых внешних ворот, — продолжал давать указания я. — Поясняю, это когда улица пустынна. На ней также нет ни единого человека. ВСЯ улица, от дворца легата до Восточных ворот Земляного города, сквозь воротную башню Старого города, на которой должны быть открыты ворота, в которых не должно быть ни души. Также ни души и на самой башне, на соседних и на пролётах стен между ними. Очистить всё — ни одного горожанина, ни одной телеги, ни одной кареты.

— Но это невозможно! — искренне возмутился служака, вдумчиво оценив требование. Я скривил губы.

— Почему?

— А людей куда девать? Сейчас время к вечеру, там мягко говоря людно.

— Оттесните на боковые улочки. И пусть постоят, пока мы едем.

— Начнут возмущаться.

— Пара трупов, и заглохнут. Впрочем, можно просто пролить кровь, легко, не убивая, так даже педагогичнее — меньше после будут ненависть.

Молчание.

— Оттесняете людей туда, — продолжал объяснять я, невинное дитя двадцать первого века, ему, профессиональному силовику века десятого-одиннадцатого, очевидное для любого НЕсиловика своего времени. — Там держите, пока не проедем. Все телеги и кареты — тоже туда. Впрочем, открытые телеги можете оставить, прижав к стене, не загораживая дороги. В которых издалека видно, что спрятаться негде. Но крытые возы и кареты — отогнать. Да что я распинаюсь, вы офицер, сеньор, или поссать вышли?

— У меня просто нет столько людей, сеньор Пуэбло, чтобы сделать такое, — тихо-тихо признался он.

— Значит поссать. — Я обречённо вздохнул. — Ну у Карлоса и люди! В какой жопе он их отыскивает, чтобы доверить важные посты?

Сеньор позеленел, но смолчал.

— Вы, мать вашу, офицер королевской гвардии! — не выдержал и закричал я. — У вас под контролем… Не в подчинении, но под контролем, триста-четыреста городских стражников, с тысячу человек армии города и две-три тысячи местного ополчения, и все они обязаны воспринимать ваши приказы как своих командиров, ибо вопрос касается Короны! Мне кажется, или барон Мигель и мой царственный брат Карлос погорячились с назначением вас на эту должность?

— Сеньор граф, не вам обсуждать мою компетентность и возможности! — Ого, мужик разозлился. Может хоть теперь его голова заработает, а то всё за него делаю. — Но ТАК, — выделил он это слово, — никто не делал.

— Значит, вы будете первым, — скупо констатировал я и пожал плечами.

— Итак, первое, — подвёл я итог. Ну, для тупых любой повтор полезен. — Очищаете площадь. Второе — очищаете улицу. И одну, и вторую. И башню между ними. Третье. На внешних воротах тоже не должно быть ни одного человека. Вообще ни одного! Открытые ворота, поднятые решетки. Никого и на соседних башнях — та же схема, что и на воротах Старого Города. Въезжающих в город оттеснить от ворот шагов на пятьдесят, чтобы не мешали ехать. Выезжающие подождут на боковых улицах — не баре. По текущим моментам есть вопросы?

— Нет. — Он покачал головой. — Но снаружи, на выезде из города, я не смогу обойтись без солдат. Вооружённых солдат. Хотя и в городе это крайне сложно.

— Не вопрос. Личный состав можете использовать сколько угодно, но только пешим строем и из оружия только мечи. Увижу копьё, алебарду, лук или арбалет — её высочеству крышка. Мне даже не нужно поднимать руку, я её испепелю на расстоянии, даже если её кто-то закроет, например, телом. Задача ясна? — Для визуализации подсветил на ладони факел с локоть высотой.

— Да. — Гвардеец побледнел. Для этого мира одарённость не такая мощная, как описываемая в наших романах магия, и видение магии вживую для аборигенов — это примерно так же, как если бы её увидел я.

— Справитесь?

— Потребуется время.

— Мы не спешим. И это… — Я нахмурился. — Если вы в погоне за нами после того, как мы оставим сеньориту у граничного столба, пересечёте границу графства, буду считать вас захватчиками. Мы уйдём, бросим лошадей с вещами и уйдём, но после я буду считать себя в состоянии войны с его величеством со всеми вытекающими последствиями. Вы готовы взять на себя ТАКУЮ ответственность? В развязывании ТАКОЙ войны?

Сеньор испугался. Именно подобной постановки вопроса — взятием ответственности. Хотя ручаюсь, именно это он мысленно и хотел сделать — преследовать нас, когда отпустим сеньориту, чтобы проучить. И поскольку сотни Вермунда на границы у меня нет, напугать сеньоров гвардейцев может только опасность огрести по шапке от собственного начальства.

Нет, если ему прикажет тот же барон, он в лепёшку разобьётся, но нас нагонит. И перебьёт. И трава не расти — не его проблемы что будет дальше. Но так, чтобы под монастырь идти самому… Не лейтенантский это уровень, объявление войн.

— Сеньор, я хотел бы увидеть свою госпожу и своего командира, — перевёл на самый важный аспект переговоров вояка.

— Разумеется. Бьёрн…

— Вот они. Живые и здоровые. Пока.

Мы вошли в «пиршественную залу». Великовата для содержания всего двух заложников, но так уж получилось. Барона раздели, помогли снять с него и доспех, и кольчугу, добавив к боевым трофеям. А в подкольчужном белье он смотрелся мягко говоря не солидно. Сразу видно, старик. Дряхлый, хоть местами и хорохорится. Ему бы в кресле сидеть, мемуары писать, а не по боевым югАм разъезжать…

Хотя такие вот старички те ещё живчики. Ещё б с мозгами ему подфартило. Но чел наверняка невероятно преданный, раз ему доверили слежку за лояльностью главной конкурентки Карлоса, да ещё наделили правом принимать самостоятельные силовые решения вплоть до устранения нежелательных владетелей. За преданность ценят, а не за ум. Так тоже бывает.

«Ну и идиот этот Карлос!» — не мог не отметить я. Впрочем, я не на его месте, не знаю всего, и судить строго не буду.

Оба пленника сидели в креслах свободно, если можно так выразиться, имея связанные руки за спиной. Катюша изо всех сил демонстрировала аристократическую несгибаемость и презрение к нам, нечестным, а потому недостойным называться благородными. На вошедших нас с десятником обернулись, их глаза с интересом замерли на фигуре офицера.

Оценив обстановку, тот «военным» голосом, только что пятками сапог не стукнув, произнёс:

— Ваша милость, ваша светлость, в качестве требования от захватчиков я получил просьбу освободить от жителей города площадь и улицы по маршруту вашего следования за город, включая ворота. Для безопасного проезда вашей с ними колонны, дабы не произошло накладок и стычек с местными в людных местах. На границе города и графства они обещают вас отпустить.