Киниг изменилась – под глазами темнели круги, в волосах появилась седина, а на лице морщины. Она не только постарела, еще и высохла, словно дерево, перенесшее множество бурь, растерявшее почти все листья и уже не способное напитаться солнечным светом. У нее на коленях сидел Нолин. Мальчик был одет в традиционную рхунскую одежду – рубаху из некрашеного полотна – и ли-мору. На его щеках играл здоровый румянец.

– Сури! – С тех пор как девушка в последний раз видела Нолина, он подрос – шумный, резвый карапуз с золотистыми волосами, ярко-зелеными глазами и круглыми рхунскими ушами. – Сури пришла! – Он спрыгнул на пол и подбежал к ней.

Мистик от души обняла его, точь-в-точь как Хэбет, присела на корточки и подняла указательный палец, на кончике которого заиграл язычок пламени. Мальчик попытался схватить его; пламя погасло и тут же появилось снова.

– Джастина, забери его, пожалуйста, – попросила Персефона. – Мне нужно поговорить с Сури.

Молодая женщина подошла ближе, однако даже не попыталась взять малыша за руку.

– Дуй, – сказала Сури.

Нолин набрал воздуха в грудь и сильно дунул. Пламя погасло. Мальчик взвизгнул от удовольствия.

Сури улыбнулась Джастине. Та поспешно увела ребенка, словно спасая его от медведя.

Персефона и Брин выглядели встревоженными. Искусство не помогло мистику определить причину их беспокойства. Она слышала только шум, будто пробиралась сквозь взволнованную разгоряченную толпу. Ей не удавалось разобрать слова, хотя было ясно – вот-вот случится нечто значимое. Искусство подсказывало: в шатре Персефоны скрещиваются невидимые пути, делая его центром принятия решений, не только для нее, а возможно, и для всего мира.

Сури медленно выпрямилась и пристально взглянула на кинига и Хранительницу Уклада. Что происходит? В последний раз она ощущала столь же сильную значимость происходящего, когда Малькольм попросил ее сотворить второго Гиларэбривна. Бывший раб оказался не тем, за кого себя выдавал; девушке так и не удалось выяснить, кто он на самом деле. Кажется, никому не удалось. Решив, что стечение предзнаменований может означать возвращение Малькольма, Сури огляделась, однако его в шатре не оказалось, лишь она, Персефона и Брин. Неужели мир вращается вокруг нас троих?

– Давно тебя не видела, – заговорила Персефона. – Хорошо выглядишь. Ты повзрослела.

Вежливая болтовня показалась Сури глупой и ненужной. Неужели они не чувствуют? Понятно, не так остро, как я, но должны же они что-то ощущать.

– Опять мы играем в эту игру, – произнесла она, подлаживаясь под обыденный тон Персефоны. – Ты утверждаешь очевидное, я должна ответить тем же. Хорошо. Ты выглядишь старой и усталой. Нолин подрос. У Брин пальцы в чернилах. Ну как?

Мистик видела, что киниг и Хранительница едва не лопаются от новостей, а еще тревожатся о том, как пройдет разговор. Они хотят поведать нечто важное – нет, попросить кое о чем важном, – и даже не подозревают, насколько значительно то, что собираются сообщить.

– М-м-м… – Персефона замялась, подбирая слова. – Как продвигаются занятия с Гиффордом?

– Неплохо. Значит, мы переходим к хорошей части?

– К хорошей части?

– Ты собираешься попросить меня о чем-то, способном изменить судьбу мира. Должна признать, это интереснее, чем обсуждать, что я ела на ужин. Вижу, Нифрона здесь нет и мне не придется в сто первый раз ему отказывать. Ты очень хочешь обратиться с просьбой. Говори.

Брин и Персефона с улыбкой переглянулись, однако киниг тут же приняла серьезный вид.

– После Грэндфордской битвы я отправила фэйну послание с предложением заключить мир.

– Как хотела Арион?

– Именно.

– И что же?

– Мы ждали ответа целый год. Наконец фэйн написал, что хочет вступить в переговоры. Это случилось пять лет назад, после битвы на Высокой равнине; тогда мы одержали крупную победу. Нифрон решил не отвечать, и я жалею, что не настояла на своем. Во время первой битвы в Харвудском лесу мы потерпели сокрушительное поражение. Война длится уже пять лет, обе стороны понесли большие потери. Нифрон не может перевести войска через Нидвальден. Мы теряем людей в лесах, хотя наша армия по-прежнему крепка. Фрэи бессильны против нашей численности, мы бессильны против реки, поэтому борьба продолжается. – Персефона глубоко вздохнула. – Мы на долгие годы забыли о мирных переговорах. До сегодняшнего дня. – Киниг кивнула Брин, предлагая ей продолжить.

– Наше общение с фэйном происходит с помощью голубей. Фрэйская письменность – набор символов, каждый из которых означает слово. Она придумана для запросов и докладов о происшествиях. Чтобы вести долгие сложные переговоры, нужно много голубей, обученных летать в Эстрамнадон, а их у нас мало. Таким способом невозможно обсуждать заключение мира. – Хранительница достала тонкую полоску пергамента. – Вот что сегодня мы получили от фэйна. – Она развернула свиток и прочла:

– Как я сказала, набор символов ограничен, – извиняющимся тоном произнесла Брин. – Выглядит не очень-то понятно.

Сури все отлично поняла. Не сложнее, чем читать послания богов по куриным костям.

– Мы перевели так… – продолжила Хранительница Уклада. – Фэйн не хочет разговаривать с Нифроном и другими инстарья, поскольку считает их преступниками. Он не доверяет Персефоне – наверное, думает, что она развязала войну, захватив Алон-Рист. К тому же она человек, а фэйн до сих пор считает людей животными. Однако нам кажется, в тебе он видит некий промежуточный вариант – рхуна, которому можно доверять.

– Они хотят, чтобы ты явилась в Авемпарту, причем одна, – добавила Персефона. – В каком-то смысле, это хорошо: чем больше народу участвует в переговорах, тем труднее достичь согласия. Если беседовать один на один, есть шанс добиться успеха.

Она приблизилась к Сури и положила руки ей на плечи.

– Ты спасла мне жизнь в Серповидном лесу, уберегла от гибели весь наш отряд в Нэйте. Без тебя Алон-Рист не выстоял бы. Ничто не сравнится с тем, что тебе пришлось пережить, когда ты создала… принесла в жертву… – Киниг сглотнула. – Ты очень много для нас сделала, и у меня нет права просить тебя…

– Я согласна, – объявила Сури.

– Но это опасно! Ты останешься совсем одна.

Мистик кивнула.

– В башне десятки, сотни миралиитов. Фэйн знает, на что ты способна. Возможно, он подстроил ловушку, чтобы тебя уничтожить. Не торопись, подумай хорошенько.

– Я сказала, я согласна.

– Боюсь, ты не вполне понимаешь…