— Я вас внимательно слушаю, Густав Францевич.

— В Амстердаме вы посетите магазин ванн Дейка, он расположен в здании Товарной биржи, только не внутри, а снаружи, его легко найти по характерной вывеске. Сейчас магазин продает только ограненные ювелирные камни, однако, как показало время, этого не достаточно. Нужно создать ювелирную мастерскую по изготовлению уникальных украшений. Эта задача не под силу моему старшему сыну Томасу, который живет в Саксонии. Он прекрасный огранщик, но отнюдь не художник и тем более не дизайнер, в отличие от вас.

— Зачем вообще нужна эта мастерская в Европе, почему не создать ее здесь в России?

— Во-первых, жители европейских стран, значительно богаче россиян, и покупателей на эксклюзивные ювелирные изделия там, в сотни, а то и тысячи раз больше, чем в России. Во-вторых, вывезти необработанные камни из России можно вообще без проблем, тогда как золото и ювелирные изделия, либо вообще запрещены к вывозу, либо облагаются огромными пошлинами. Как бы мы не крутили, выгоднее иметь такую мастерскую именно в Европе.

— Почему вы только сейчас задумались о создании подобной мастерской?

— Три года работы на европейском рынке показали высокий спрос на уральские камни, не только на изумруды, но и на аметисты, цитрины, гранаты. Не открою Америки, если скажу, что любой камень может быть как ювелирного качества, так и не ювелирного. Образно говоря, те же алмазы, изумруды и рубины могут быть абсолютно непрозрачными, мутными, с посторонними включениями и трещинами. От этого они не перестанут быть алмазами, изумрудами и рубинами, вот только «драгоценными» они никогда не будут. Какую бы форму огранки вы им не придавали, как бы вы их не полировали, они никогда не станут яркими и блестящими. В тоже время самые обычные камни, такие, как кварц или кальцит могут быть идеального качества и прозрачности, и после соответствующей обработки будут искриться, и переливаться не хуже бриллианта. За эти годы мы переправили в Саксонию большое количество уральских самоцветов высшего качества. Сейчас у Томаса ими уже забит целый склад. Вам, как ювелиру не нужно объяснять, что разница между ценой полуфабриката, каким, по сути, является ограненный камень и готовым изделием может быть значительной, все зависит от качества камней и художественной стоимости продукта. В нашем случае, те же аметисты густо фиолетового окраса, без трещин и посторонних включений могут цениться на уровне алмазов и изумрудов, но только в ювелирных украшениях, поскольку оценка их стоимости крайне сложное дело. Можно провести оценку камней и золота, на основе каких-то средних данных, но как оценить художественную стоимость изделия? Сколько реально оно может стоить? Блестящий ответ на этот сложный вопрос дал один древнеримский поэт: «Любой товар стоит столько, сколько за него готов заплатить покупатель». Может быть, я объясняю несколько сумбурно, однако суть я думаю, вы поняли.

— Вы не предполагаете, что ваши изделия могут копировать?

— Как? Все украшения будут в единственном экземпляре, а потом, где копиисты возьмут такие камни? Я видел вашу работу, украшения княгини Ливен и графини Орловой, эскизы которых вы разрабатывали — великолепны, а вот ваша оценка своего труда явно занижена.

— Что вы имеете в виду?

— Вы сказали, что эти парюры стоят недорого.

— Да, ведь там стоят аметисты и гранаты.

— Вы ошибочно исходите из общепринятой оценки ювелирных камней, а нужно оценивать изделие в целом, включая и его художественную стоимость. Кстати, вы сами это отмечали в своей лекции на примере двух колец.

— Откуда вам это известно?

— Неважно. Вы прекрасный художник, ваше призвание создавать ювелирные украшения, однако по своей природной скромности вы не можете реально оценить свой труд. Я не говорю, что это плохо, просто каждый должен заниматься своим делом. Ваша задача создать такую ювелирную мастерскую в Европе. Все хозяйственные вопросы будет решать Томас, он же отвечает за огранку камней, на вас ляжет подбор персонала и организация работ, а Анна займется бухгалтерией и учетом.

— Она знает?

— Конечно. Она сама настояла на этом. — Файн достал из ящика стопку потертых тетрадей и положил их на стол. — Здесь собраны мои эскизы, конечно, им далеко до ваших, но может быть какие-то отдельные идеи и решения вам пригодятся.

— Спасибо. — Генрих передвинул тетради к себе. — У меня тоже есть несколько десятков эскизов, да и у дяди можно будет забрать все материалы, поскольку мастерскую он закрыл.

— Прекрасно! Наберется солидный архив, а в дороге будет время его разобрать. Помните одно, уральским самоцветам нет конкурентов в Европе. Ни одна европейская ювелирная компания не имеет такого выбора камней, а значит, не сможет соперничать с нами.

Глава 54. Москва, 17 июля 1798 года (вторник)

Ростопчин тепло встретил, приехавших с Урала гостей. От завтрака Штейнберг и Соколов отказались, а до обеда было еще далеко, поэтому расположились в кабинете, куда подали шампанское и фрукты. Бывший фаворит императора на правах хозяина разлил шампанское по бокалам и предложил тост за счастливое возвращение. После того, как приличия были соблюдены, гости удобно расположились в мягких креслах и Штейнберг приступил к изложению уральской одиссеи, что заняло более двух часов. Все это время Ростопчин внимательно слушал, иногда делая пометки в своей тетради, изредка задавая вопросы, или уточняя детали. Когда Штейнберг в конце своего повествования вскользь упомянул, что директор школы Густав Файн сразу усомнился в подлинности документов, Ростопчин жестом остановил рассказчика.

— Господа, я должен извиниться перед вами за эту мистификацию с «Тайной полицией». Я посчитал, что вам будет удобней и безопасней выполнять свою миссию, имея официальное прикрытие. Проект создания этой организации действительно обсуждался мною с императором, и даже был им поддержан, вот только довести задуманное до логического завершения не получилось по причине моей внезапной отставки. Эти жетоны и удостоверения изготовлены по моему личному заказу.

— Федор, никаких претензий с нашей стороны нет. — Поспешил заверить Ростопчина Соколов. — Твоя, как ты это называешь, мистификация, помогла нам в короткий срок выполнить задание, а жетоны и документы выполнены на очень высоком уровне и не вызвали ни у кого подозрений, ну, разве что у Файна. Этого саксонца вообще трудно обмануть!

— Насколько я понял, никаких реальных фактов, подтверждающих, что изумрудный рудник принадлежит ювелирной школе, у нас на руках нет? — Уточнил