и подставив таким образом под свою же голову их кулаки.

— Жизнь — твоя?

Вздрогнув от резкого и чего уж там неожиданного появления девушки вновь в их разговоре, будто и после долгого игнора-молчания в чате-диалоге или удержания звонка, парень тряхнул головой, отгоняя свои и так и без его же вмешательства и присутствия путанные мысли, установил с ней прежний зрительный контакт и в непонимании же уставился на нее: «Не могло же быть такого, чтобы она забыла все то, что они временем и ранее обсуждали?». Не могло — потому что она и не забыла, как он понял и принял, но уже и после, а просто решила резюмировать все вышесказанное, расставить так сказать уже все точки и над «i», подведя своеобразную, и если уж и не окончательную и не прерываемую черту, то пунктирную же и линию точно в виде небольшого и односложного блицопроса. О чем же еще и дала понять своей приподнятой правой с опущенной же левой бровью с кивка, после чего же еще и слегка качнув, поменяв все местами: предложив на выбор два варианта ответа. Но и вместе же с тем еще и вырисовывая таким образом крест без распятия — будто отсылая к себе, правде и только правде и своей же качнувшейся в такт подвеске. На которую же вмиг и упал зелено-коричневый и уже не столько усталый, сколько уже и именно уставший взгляд Святослава. И от которой же вновь был возвращен к ее лицу — стоило только ее же хозяйке нахмуриться и свести руки друг к другу, перекрывая весь обзор, уже и не намекая этим на конец. Как и пусть еще и на неполное, но и все-таки же отсутствие хоть какого-то и даже такого частичного отвлечения: будь то между делом или нет.

— Да.

— Мечта — твоя?

— Да.

— Решаешь за них, как и за себя, ты сам?

— Да.

— Врешь! Нагло. И ведь не только мне — еще же и себе и… сам. Проблема ведь не столько и в них, сколько в тебе самом, ведь так?

— Да.

— Что и требовалось доказать! — Хлопнула в ладоши София и села наконец ровно, разминая спину и сжав руки, сомкнутые обеими кистями в один кулак, между ног.

— Что?

— Что? Что? Что и следовало ожидать, говорю!

— Не понимаю! — Дернул плечами Святослав и упер руки в боки. — Что именно?!

— А это ты мне уже ответь… и себе же скажи… от себя и… сам! — Сделала особый акцент на последнем же своем слове брюнетка и ткнула слегка его своим кулаком в живот для большей достоверности и понятливости. — Если все так или иначе: да. А последнее же еще — и в качестве же альтернативы «но»… Как и еще же и пусть лишь одна из причин, но и уже же не лишь возможность… Чего мы тогда тут пригорюнились, а, мо́лодец? Чего и буйну голову-то вешаем… который уж день подряд?! Прям же ад замерз и небеса разверзлись! Добьешь эти полгода… и вперед! С песней… Или пляской. Постановкой… Не знаю! Уходя… уходи и переводись, не думая же ни-о-чем! Хотя… Если же только еще — сходить на танцевальный просмотр и отбор… в какое-нибудь уже и танцевальное… но и тоже ведь музыкальное вместе с тем… шоу. Чтоб уж и до тройки игроков, если уж и не до всадников!

— Очень смешно! Куда мне податься? — Разлохматил вновь свою русую шевелюру руками парень и вновь же опустил их вниз, но уже и чтоб лишь засунуть их в передние карманы брюк, чуть качнувшись вперед, а после и назад — перекатившись же таким образом с носка на пятку и обратно.

— В свою же… пятую точку! Для начала.

— Эй! — Насупился тут же он и боднул-толкнул ее правую ногу своей левой.

— Что? — Вновь же и не на шутку изумилась-усмехнулась София, полностью уверенная в точности и даже правильности своей же формулировки, но вот только и не в точности и правильности ее понимания и принятия же им самим, как видно. И решила же еще добавить-дополнить специально для него и в этом моменте кое-что. — За мои же все потраченные нервные клетки в поисках причин и следствий… за все эти пусть и не целые два дня, но и как минимум же сутки с небольшим: со вчера же на сегодня. За время! И пусть пока же еще и в виде лишь каких-то минут жизни… Но и надеюсь же еще уже не перетекших и в часы… — и тут же сверившись с часами телефона, изъятого из переднего правого кармана брюк, кивнула же себе в знак слов же подтверждения и убрала его на место, с легкой еще ностальгией и лишь мельком подцепив взглядом свою же левую, но на этот раз снаружи и кисть, как и изнутри же само запястье, где хоть так и так были своего рода часы, но и в детстве же это смотрелось и виделось как-то иначе — куда нереалистичнее: «И который же сейчас час на твоих? Сколько времени они показывают?». — Вечность, знаешь ли, тоже не просто так дана — не чтобы еще и ее обесценивать! Так еще же и которую, между прочим, я могла бы уже проводить с пользой в комнате… или на улице и в ожидании брата… затем подруги… и дальше же по прейскуранту… Но и только же не тухнуть все еще и в этих же… тех самых… четырех стенах!

— Тухнуть? Ну вот теперь и тебе: спасибо большое! — Фыркнул Святослав и деланно, но и не сдержав при этом своей резкости в движении, поклонился, тут же разворачиваясь на пятках и направляясь к выходу. Но и тут же ведь был так же резко остановлен за оба же локтя и обеими руками девушки. — А ты точно туда собирался? Правило же об открытых и закрытых дверях вроде бы не так звучит: «Если закрывается одна дверь — всегда открывается другая. И пусть последняя, на самом деле, и окно, но…».

— Да не собирался я прыгать! — Отстранился от нее русоволосый. И пусть не отшвырнул, все-таки и сдержался в этом порыве, но и сбросил ее руку с себя. — Я просто… дышал. Да! Ды-шал… Так просто. Ведь и сам же не тупой! И пусть так уж и не во всем… Но на одни и те же грабли дважды? В одну и ту же реку? А там — и лодку… Мне и вчерашнего хватило, знаешь ли, за глаза! А в нашем