– Французы – народ покла-адистый, мы купим их за-а гроши…

Было решено, что остров Калимантан и в частности султанат Борнео, будет одним из претендентов на строительство нашего базового лагеря. Если, конечно, победит в конкурсе.

Мы легко могли бы воспользоваться «Боингами» султана или его аэробусом «310» для доставки генетического материала куда-нибудь в океан, на наши острова. Или вертолетом. Предполагалось, что островов будет несколько в разных морях, в Индийском и Тихом океанах. Может быть, мы построим лаборатории и еще где-нибудь, скажем, в Средиземном или Адриатическом море, или на Кипре, или на Сицилии, Корсике, на худой конец – на Мадагаскаре или даже на Гренландии.

Много позже, когда Хосе уяснил для себя, о какой Пирамиде идет речь, он с присущими ему щедростью и энтузиазмом стал одним из самых напористых и даже дерзких участников реализации нашего проекта.

– Не хотите на А-алькатра-асе? – снова предложил Вит.

– А чем вам не нравится Индия, тот же Конарк, – сказала Юля, – ведь желание – основа Вселенной?

Поначалу планировалось выбирать места потеплее, поуютнее, покомфортнее, места тихие, глухие, почти райские, не заплеванные нашей цивилизацией. А потом уж, потом, когда мы раскачаемся в полную силу… Это будет в конце концов сеть пирамид, расположенных в определенной последовательности на поверхности планеты, связанных между собой одной нитью и одной идеей, объединенных в единый апостольский конгломерат справедливости и добра. Там должны по идее прорасти ростки новой жизни, абсолютно новой, обустроенной так, что мир ахнет, весь этот серый, черствый прохудившийся мир просто ахнет. А базовые лагеря будут на материках, в Европе, в Азии, в Америке, в Африке… Австралию – большой зеленый континент-остров мы тоже не обходили стороной. А как же! И в Канберре, и в Сиднее уже трудились наши люди. Да, и Куба! Фидель пообещал нам сбрить бороду, если наши Пирамиды прорастут и приживутся на его острове Свободы. Свобода, сказал он, это и есть самая социалистическая справедливость. Падкий на свободу, он не мог дождаться утра, и на следующий же день выступил по национальному телевидению с пропагандой новой программы жизни. Зря ли мы с оружием в руках, сказал он, забивали сваи социализма на нашей земле, зря ли мы косили наши тростниковые рощи…

– Федор хвалит свое болото, – сказал тогда Жора.

Словом, наша Ойкумена наконец-то пустила корни…

Иногда Юля просто восхищала меня: ее смелость и непредсказуемость… Однажды, я уже готов был проститься…

– Я с тобой!..

Я недоумевал: зачем она надевает плащ? Ночь на дворе! Ах, да! Мы же договорились! Что теперь, с того момента, когда мне пришлось самому выбираться из Валетты, когда меня едва не прихлопнули, и я сожалел, что ее не было рядом (я сказал это просто так, шутки ради), мы тогда договорились, что она меня теперь одного никуда не отпустит.

– Я только губы подкрашу, – говорит Юля.

– Конечно-конечно…

Я думаю, как же мне удрать одному, и ловлю себя на мысли, что впервые должен прибегнуть к обману. Вполне может быть, что через какой-то час-полтора в меня снова будут стрелять. И я не могу позволить себе подвергать и ее жизнь опасности.

– Я жду тебя в машине, – говорю я, – захвати сигареты…

– Угу…

Ночь такая, что даже съежилась от холода. Мой «мерседес» срывается с места как угорелый, но за углом я резко торможу и, выйдя из машины, возвращаюсь, чтобы выглядывать из-за угла дома: я должен убедиться, что она вернется в номер и тут же позвонит мне. Зная ее, я только на это и рассчитываю. Расчет точен. Когда она звонит, я произношу одно только слово: «Прости». И выключаю телефон. Я найду потом нужные слова для объяснения. Никаких оправданий…

Еще три дня тому назад мне казалось, что все уже позади, что преследователи потеряли наш след и теперь можно пожить какое-то время без оглядки. Юля даже пошутила на этот счет:

– Ты мастер заметать следы.

Я бы согласился и с этим ее утверждением, как и со многими другими («ты знаешь, чего хочешь», «я не всегда понимаю, когда ты шутишь», наконец: «ты у меня большая умница!»), но я не могу не признать, что главная опасность еще впереди. Я знал это и сто лет назад и все же надеялся…

На что, собственно?!.

Терять – вот ведь что страшно!

Чтобы не потерять ее, я набираю номер:

– Привет, – ее голос взволнован, – зачем ты отключил телефон?

– Я целую Ваши руки, – медленно, разделяя затяжными паузами слова, диктую я своему мобильнику, – завидуя тому, кто целует все то, чего не целую я.

И жду. Тишина. Даже шуршания шин не слышно. Тишина длится как раз вот до этого баннера над головой, на котором я успеваю прочесть одно только слово: «Pardon…». Значит, никакой это не Гудзон, думаю я, и вдруг слышу:

– Так целуй!.. Целуй же!.. Ты где?..

Как можно такое терять?

– Кажется, это Авиньон, – говорю я.

Вот что меня вполне в ней устраивает: она ни разу не заикнулась о браке! Видимо, зная, что я не терплю заик.

– Нет, это не Авиньон – Амбуаз! Я же еду к Леонардо да Винчи!!!

Проходит неделя. Я вхожу и спрашиваю Юлю:

– Нет, ты можешь мне, наконец, сказать, за что ты меня так любишь?

– Не волнуйся ты так, – говорит Юля, – только за то, что ты – это ты.

Еще несколько дней мы потратили на обдумывание предложения Роберта: гора Арарат!

– Что если нам попытаться, – вдруг сказал Боб, – найти этот старый ковчег и подле него разместить нашу Пирамиду? Это было бы здорово! Феноменально! Ведь именно там, на этой самой горе и началось возрождение человечества после Великого потопа.

От этого факта нельзя было отмахнуться. Как известно, в Курдских горах Армении покоится древний ковчег Ксисутроса. Об этом писали древние историки еще в 275 году до н. э. С этого времени восхождения на священную гору были запрещены. Но кто может запретить светить солнцу? Любопытство людей всегда побеждало любые запреты, и чем строже был запрет, тем сильнее распалялись страсти по его удовлетворению. Весь мир искал останки Ноева ковчега на склонах горы и ждал новых сведений о возможном разрешении одной из самых волнующих тайн человечества: тот это ковчег или не тот?

– В этом есть сенс, – сказал Жора. – Ведь с тех пор, когда Ной пустился в свое плавание, на горе ничего не произошло. Определенно, это святейшее место на нашей планете, во всей своей простоте и сложности. Хорошо бы все это пощупать.

– Вы все опять у-уходите в сторону, – возразил Вит, – у нас ясная и прямая до-орога, а вы все время сбиваетесь в бок, то на Гаити, то в Гималаи, то на А-арарат. Мало вам Ти-ибета и всей этой Ша-амбалы?..