– Расскажи, расскажи еще раз об этом чуде…

– О каком чуде?

– О любви…

Юля, как всегда, открыто посмотрела мне в глаза.

– О любви?.. О любви ты все уже знаешь.

– Каждый раз ты рассказываешь по-новому.

Я не помню, что вообще когда-либо рассказывал ей о любви. Между слов можно было, конечно, прочесть, что мне доводилось в жизни испытывать это чувство, но чтобы об этом кому-то рассказывать – нет. О любви не расскажешь словами. Все что сказано, считаю я, сказано неверно и наверное впустую. Любовь молчалива, нема. И каждый знает, что это такое. Облечь в слова – значит фарисействовать, даже юродствовать. Мы ведь произносим слова для того, чтобы за них спрятаться. Чтобы мир знал нас такими, какими мы хотим ему казаться.

– Чудо любви непостижимо, – говорю я. – О том, кого мы любим, мы рассказываем меньше всего. Мы просто знаем, что любим. И все слова, сказанные об этом кажутся никчемными и даже ложными. У этих слов нет никакой надежды выразить это чудо. Любовь – это Бог. Она не признает разговоров всуе.

– Значит, ты считаешь…

– Не надо считать.

– Что же, по-твоему…

– Нет-нет, – говорю я, – любовь – это такая природа и такой порядок вещей во Вселенной…

Юля не понимает:

– Порядок вещей?..

– Нет смысла писать какие-то там законы сосуществования между людьми, если они не пронизаны, не наполнены духом любви.

– И в твоей Пирамиде все законы наполнены…

– Переполнены, – говорю я, – а как же!?.

– Что ты ищешь? – спрашивает Юля.

– Вот, – говорю я, взяв с книжной полки увесистый том, – вот послушай…

– Что это?

– Точка зрения, – говорю я и читаю: «Смысл любви состоит в том, чтобы с трудом отыскать бабу, которая органически не способна тебя полюбить, и бухнуть в нее все: душу, мозг, здоровье, деньги, нервы».

– Кто это? – спрашивает Юля.

– Твой современник.

– Что же по-твоему самое страшное для любви?

Я это уже говорил: разочарование. Юля в полной растерянности:

– И ничто ее не может спасти?

Я и это уже говорил: истинной любви, что от Бога, не нужны костыли и подпорки. И всё же, и всё же – что такое любовь? Любовь, думаю я, – это бездонная чаша, любишь – пей, хоть залейся, а разбил – не склеишь…

– Своими ответами ты открываешь двери не для ответов, но для проблем, – говорит Юля.

– Проблем? Разве у нас возникли проблемы?

– Проблем нет, но уже, кажется, слышен скрип двери.

Никакого скрипа я тогда еще не слышал. Но Анин вопрос не выходил у меня из головы: «Что-то случилось?».

Проект первого города-Пирамиды был разработан давно, и теперь пришло время вдохнуть в него жизнь. Где строить? Это были недели мучений. Сначала (если верить легенде) Бог создал свой Эдем где-то в Атлантическом океане. Говорят, Атлантида была чудесной. Если верить Платону, что-то Ему не понравилось и Он смел ее с лица Земли своей справедливой ладошкой в небытие, как сметают со стола остатки пиршества. Затем была гора Арарат с Ноем и его ковчегом (кстати, новый потоп Нострадамус предрекал в августе 1999 года, когда сошлись в крест все планеты. Что-то там не сошлось), а затем было Междуречье – плодородный полумесяц от Иудеи до Персидского залива, где-то в устье Тигра и Евфрата. Дождевые тучи цеплялись здесь за вершины гор и, чтобы напоить плодородием землю, беспрерывно лили дожди. Золотое место для зачатия цивилизации! Так и случилось, здесь она и была зачата, и мы до сих пор живем в ней. Но когда все это было? Прошли тысячелетия! Времена изменились, и мы изменились вместе с ними. Tempora mutantur et nos mutamur in illis[29]. Зачем нам вершины гор, зачем нам дожди? К тому же на поверку и эта цивилизация оказалась никчемной: снова войны, непонимание, неслыханная роскошь и беспримерная бедность… Снова удручающая разница и рознь. Бог еще раз доверился человеку, и человек в очередной раз не оправдал Его доверия. История повторяется с невероятной дотошностью: нас ждет новый потоп. Содом и Гоморра уже затаились и ждут своего часа. Собственно, Страшный суд уже начался, и только слепой этого не замечает… Спасение – в новом Плодоносном Зачатии. Это понятно? Нужен новый виток истории. Это понятно?

– Как день, – говорит Лена.

Прислушиваясь к голосу здравого смысла и учитывая свидетельства научных отчетов и изысканий, мы споро кинулись искать новое благословенное место для своей Пирамиды. Там, где не ступала нога человека. Был собран, обработан и проанализирован огромный материал. Мы слушали доклад целой армии специалистов. Компьютеры, что называется, просто дымились. По нашему желанию из памяти машин извлекалась любая справка. На стеллажах, на окнах на полу лежали груды книг и журналов, свежих и старых газет. Отчеты научных обществ были досконально проштудированы…

– А что говорит наш космический мониторинг? – спросил Жора.

Команда Волошина тотчас представила снимки спутниковой фотосъемки. Мы смотрели, слушали, спрашивали, спрашивали…

– Ты нам скажи, – спросил Жора, когда Вячеслав закончил доклад, – ты хотел бы жить там, куда собрался закинуть нас? Это же край Земли!..

Волошин, ухмыльнувшись, достал сигарету, нарочито долго искал зажигалку и, наконец, усевшись в кресло и прикурив, произнес:

– Я, может быть, и искал для себя.

Он выдохнул дым и добавил:

– Имея в руках такой метод прощупывания качества жизни, грешно было бы не применить его для устройства собственной старости.

– Не рано ли печешься о старости? – спросил Стае.

Мы обшарили каждую пядь Земли, каждый закоулочек. Все забытые Богом участки были изучены и хорошенько зачищены. А как же! Ведь нужно было начинать жизнь с чистого листа!

Вот какими были наши планы, вот как широко мы мечтали… Все, что нам предлагали машины было отвергнуто. Все места припылились, оказались исхожены и засижены, как стекла витрин у плохого хозяина. Печь споров была раскалена до-красна, доходило до драчек… Когда пыль баталий улеглась, кто-то предложил строить Пирамиду на обжитой земле – в Ватикане, в Монте-Карло (как и договорились с принцем Альбертом), в Лихтенштейне, на островах Японии, в Австралии, в Швеции или в Швейцарии, даже в Америке… Почему нет?

– Рай в отдельно взятой стране? Это же чистой воды ленинизм!

– Ну да! Ленин хоть и лысый, но как-никак гений.

– Что если мы переберемся в Гренландию?

– Я бы предпочел Шпицберген, – сказал Юра, – вечная мерзлота, сто тридцать метров над уровнем моря… Там, кстати, вот-вот будет готов Ноев ковчег – хранилище для семян. Четыре миллиона образцов со всего света! Если вдруг случится очередной потоп, новый мир начнется отсюда.