Мы оба умрём сегодня — я и мой малыш. Это поняла довольно чётко и трезво. Нужно спасти хотя бы его, во что бы то ни стало.

— Лика…, - еле шевеля губами, позвала рыжию. — Я отдам тебе сына, обещаю.

— Чего? — она, неверя, скривилась.

— Клянусь, я отдам тебе своего ребенка. Только, умоляю, спаси его. Мне нужно в больницу, иначе мы с ним оба погибнем.

Бестия напряженно думала, не решаясь.

— Лика! — взмолила неистово, вновь принимая в себя адскую боль. Словно щелчок пальцами и под собой обнаружила наличие лужи. Воды?! Вслед за этим по ногам потекла кровь и меня обильно стошнило на пол. Картинка перед глазами начала усиленно бороться с темнотой.

— Ладно, не дрейфь. Я знаю, как рожают. Давай, раздвинь ноги, я посмотрю.

Мысль о том, что эта мерзавка будет меня касаться, взбудоражила голову. Лика наклонилась ко мне, и я из последних сил пнула рыжию ногой по лицу. Бестия охнула и упала навзничь слегка дезориентирована.

Я не думала как бежать, куда… Просто страх и ужас гнал вперёд. Подальше от неё, от этой квартиры, от дома. Просто спрятаться.

Собрав себя по кускам, придерживая низ живота руками, почти выползла в коридор к входной двери, но в этот момент меня грубо потянули за волосы назад.

Оглушила дом криком боли.

— Заткнись! — рёв рыжеволосой в лицо и она отшвыривает меня на пол.

Падение на живот — самое страшное для любой беременной. Рефлекторно хватаюсь за руку Лики, в которой, увы, был пистолет.

Звук выстрела гулом разнесся по стенам, но его эхо я уже не услышала, упав всё-таки животом на пол. Боль атрофировала грудную клетку, теплом разливаясь по поверхности.

Миша

Чёткими криками, не помня и не слыша себя, отдавал указания. Срывающийся голос пугал медперсонал, а дрожь в руках заставляла всех усомниться в моей адекватности.

Похищена прямо из круга семьи. Пулевое ранение в грудь. Начало родовой детельности. Отхождение вод. Повышеное АД. Кровь в промежности не сулила ничего хорошего. Спасать нужно не только мать, но и младенца.

Вымолил о помощи лучшего акушер-гинеколога, который был вынужден отложить все запланированные операции.

Ждал! Ждал, когда двери приёмного покоя распахнуться и бригада скорой ввезет каталку с девушкой, что умудрился полюбить и, любя, отпустить, снова вернув в зону опасности.

Как только Вику привезли всю панику как рукой сняло. Я превратился в высококвалифицированную машину, которая обязана спасти сразу две человеческие жизни. Чувства и эмоции в миг испарились.

Спустя несколько часов вышел в коридор к тем, кто молился и ждал моего вердикта. Видя заплаканные глаза родственников своих пациентов, я обычно смотрел на них профессионально с сочувствием. Сейчас же хотелось сесть рядом с семьёй Вики и рыдать вместе с ними. Но не имел право себе этого позволить.

Все мужчины встали, глядя на меня немым вопросом. Вобрал в лёгкие воздуха, выкладывая то, что по правилам имею право им сказать:

— С малышом всё хорошо. Однако, состояние его мамы нестабильно тяжёлое. Оказываются меры по устранению всех последствий гемоторакса. Следим за сердечной деятельностью и давлением. Пока нужно ждать, — скорбно опустил голову, выдохнув. Потом не сдержался и горячо добавил: — Она выкарабкается… Обязана…

Голос предательски дрогнул.

— К ней можно? — муж Вики просто добивал меня своим видом. Что будет с ним, когда зайдёт в реанимацию и увидит свою жену с дренажной трубкой, интубацией, патрубками и катетерами, исполосованную вдоль и поперёк? Тут самому мне смотреть на эту картину больно и страшно, а ему?

— Ты будешь мешать работе персонала, — невинное враньё

— Умоляю, пожалуйста. Мне нужно её увидеть…

Прогнозы не лучшие — это понимал отчётливей, чем они. Я едва успел достать Вику с того света. Выкачивал кровь из плевры, латал поврежденные органы грудной полости и лёгких. Акушеры тем временем сшивали заново разрывы, вводили препараты для сокращения матки и остановки кровотечения. Тело девушки перенесло просто невероятный травматический шок и я, действительно, жутко боялся, что её сердечно-сосудистая система может не справиться с такой нагрузкой.

— Очень тихо и незаметно, — принял решение в пользу мужа Виктории. — Держи себя в руках.

Частые кивки. Он сделает всё, чтобы попасть к жене. Одел Германа в стерильный набор посетителя и провёл к Вике. Мужчина стальной поступью дошёл до постели пациентки. Вижу, как глубоко дышит, сдерживая эмоции. Он готов не просто рыдать, а выть волком. Аккуратно взял жену за руку, другой коснулся лба.

— Ты была дана мне от Бога. Ты — его главная подмастерье. Именно ты создала меня нового. Я — твой новый шедевр… Моя тортоделка, — всхлип. Опускается ниже и нежно целует в лоб, виски. — Прошу, родная… Не уходи. Останься с нами, со мной, с сыном. Создай ещё одно творение. Семью… Я не смогу без тебя. Вик? Я люблю тебя, люблю, слышишь?! Не уходи, пожалуйста…

Я слушал его слова мольбы и угасал с ним рядом. Хотел стоять так же у её постели с другой стороны, держать вторую ладонь и не дать ей уйти по тому тёмному коридору. Вникуда и навсегда.

Громкий звук монитора вернул в реальность. Твою мать! Уходит! Нет!

— Код синий! — рявкнул не своим голосом. В реанимацию вбежали медсестры и доктора. Кто-то уже выталкивал Германа вон. Слышу его зов к жене. В душе зову её вместе с ним.

— Дефибрилляция! — крик доктора справа избил плетьми.

Сейчас! Сейчас!

Поток спасательных действий взорвал голову, но все попытки не останавливали злобный протяжный тон монитора. Время беспощадно неслось не в нашу пользу.

Перезаряд-разряд дефибриллятора лишь взмывали конвульсией грудь девушки вверх, которая рывком падала обратно на постель, не отвечая взаимностью.

— Ну, давай же! — пот ручьём бежал по спине, боль в руках. — Вика! Возвращайся! Заряд на триста! — не своим голосом ору на медперсонал. Ещё раз!

— Асистолия, — ассистент сочувствующе смотрит на меня и пациентку. Дефибриллятор уже бессилен.

Медсестра панически продолжает делать непрямой массаж сердца.

— Отойди! — оттолкнул медсестру и принялся сам за массаж, отсчитывая нажатия.

Медперсонал отошёл от койки, смотря на моё сумасшествие, пока судорожно пытался вернуть Вику назад.

— Реакций нет, — боязно проронил один из докторов. — Объявляйте.

Меня мягко, но настойчиво отстранили от любимой девушки, которая лежала на этих холодных белых простынях, распластав в стороны ноги и руки. Тёмные волосы обрамляют лик, консоль скрывает часть лица, аппарат по-прежнему надрывно пищит, введя в отчаянную злость.

Её больше нет?!

Слёзы уже не держались в глазах. Нет, ты не можешь! Вот так… Не смей! Ты обещала!

Почти взревел и мощным ударом опустил